Забытое племя - [45]

Бергман так сжал пальцами подлокотники кресла, что у него побелели пальцы. От одного только намека на то, что вестники победят, у него темнело в глазах. Для того ли посвятил свою жизнь великой идее, чтобы погибнуть от рук жалких получеловеков?! Нет, этому не бывать! Бергман вскинул голову и повел медленным взглядом по панели главного пульта Машины. В глазах его засветились теплые огоньки, в которых мгновенно растаяли ненависть и ожесточение. Вот она, его спасительница. Пока Машина у него в руках, он хозяин Города, его жизни и смерти.

Бергман протянул руку к пульту, палец его непроизвольно лег на большую красную кнопку. Стоит только ему набрать нужный код, нажать на кнопку, и Машина мгновенно осуществит программу «Ноль»! Но лучше, конечно, нажать на другую кнопку — черную. Пальцы Бергмана легли па черную кнопку. Лицо его стало жестким, в глазах сверкнуло выражение холодной ярости, ладони сжались в кулаки. Как ненавидел он мир, отторгнувший его, как хотелось ему разорвать этот мир в клочья, испепелить в неугасимом пламени своей ненасытной злобы!

Загнать его, Бергмана, в такую дыру, низвести до положения жалкой крысы! Как могло случиться такое: чтобы самые верные, самые надежные, самые решительные сторонники режима Миллитарии бесследно канули в океанские пучины? Другое дело, если бы они нырнули сюда на короткое время, совершив «Очистительную акцию», как и планировалось. Но они оказались битыми. Что осталось от их идей? Жалкий клочок океанского дна, жалкое подобие некогда великого Магистрата, жалкая горстка ничтожных существ, бесконечно далеких от желанной модели биологических роботов, и еще более малочисленная кучка слюнтяев, не считая агентов, из которых только единицы, вроде Херста, Вольфа и Крайта готовы идти до конца. Другие только и мечтают, как бы вырваться наверх и спасти свою шкуру. Что для них великие идеи, великие цели? Хорошо, что вышел из строя компьютер связи с поверхностью. Ему, Бергману, уже не с кем связываться, а они могли бы воспользоваться компьютером, чтобы запросить пощады у победителей, особенно после землетрясения. Разве можно умереть без удовлетворения, не напомнив о себе самым ужасающим образом?

Сколько тысяч кубометров крепчайшего гранита пришлось выдолбить из оболочки Города примитивными перфораторами, чтобы открыть дорогу пограмме «Пуск». Отходы: обломки гранита, крошка… Они превратились бы в неразрешимую проблему, если бы не догадались использовать их для обновления магистралей после переработки обломков в дробильных установках.

Программа «Пуск» практически уже готова. Осталась самая малость — пройти чуть больше десяти метров до критической отметки, закончить мелкие работы па монтаже створов шлюза. Хоть бы успеть нажать на черную кнопку, непременно на черную, иначе вся жизнь насмарку, и не будет даже могилы. Если сработает программа «Ноль», наверху подумают, что на дне океана произошло какое-то природное явление. Ведь смертоносный заряд боевых ракет программы «Пуск» в таком случае не сработает, они навечно останутся среди руин разрушенного Города. Какой жалкий, безвестный конец! Нет, надо держаться до самого конца, до самого последнего шанса, до самого последнего мгновения, пока будет хоть ничтожная надежда осуществить пуск. Нужно быть очень осторожным. Пожалуй, отныне он ни на шаг не ступит из этой аппаратной. Не исключено, что такие, как Бэм и Канап, попытаются вывести из игры его, Бергмана, и Херста. Хотя прямых улик против них нет, но уж очень подозрительно они держатся последнее время друг за друга. Надо бы с ними разобраться, напустить на них Вольфа, Крайта… Не мешало бы вообще выключить из игры Магистрат. Зачем он нужен сейчас? Но Вольф знает, что надо делать.

— Бергман встрепенулся, нажал на кнопку вызова Херста. Тот откликнулся сразу.

— Фред, — обратился к нему Бергман. — Ты мне нужен.

— Слушаю тебя.

— Нет, иди сюда.

Через несколько минут Херст был у него.

— Ты знаешь, что узники захватили подвал СБ?

— Вольф сообщил мне. И я говорил с Висом. Захват ничем не угрожает Центру, они в западне. Для них в принципе ничего не изменилось.

— Все равно, Фред, это очень плохо. Успех узников угнетающе подействует на инженеров, воодушевит вестников, если они узнают. Я считаю, что Город и наши цели в опасности, не хочу рисковать.

По лицу Бергмана пошли красные пятна. Он вскочил с кресла, потом сел опять, сцепил перед собой пальцы рук, до хруста в суставах вывернул их.

— Успокойся, — положил руку на плечо Бергмана Херст. — Ты сгущаешь краски.

— Нет, — отрывисто ответил Бергман. — У меня предчувствие, что на этот раз без крупных потерь мы не обойдемся. Будем, Фред, смотреть правде в глаза.

Херст спокойно выдержал устремленный на него пронзительный взгляд Бергмана.

— Здесь наши идеи уже умерли. Только мы с тобой да еще, быть может, Вольф и его агенты сохранили верность им. Все остальные превратились в слизняков, подводных червей. Мы должны, обязаны выполнить свой долг до конца. Если мы осуществим программу «Пуск», то останемся победителями, несмотря ни на что. Ты согласен со мной?

Херст мягко улыбнулся. Как мало походили они сейчас на тех Бергмана и Херста, которые заседали в Магистрате. Куда девались холодная отчужденность от всего и всех Херста и божественная недоступность Бергмана? Только оставаясь наедине друг с другом, они становились живыми людьми, а не идолами в масках. Да и что им было скрывать друг от друга, когда каждый знал о другом все. Еще со студенческой скамьи, учась в одном университете, они шли рука об руку.