Забытое племя - [29]

Голова Дика дернулась. То ли это был кивок, которым он выразил согласие с высказыванием своего мучителя, то ли голова узника качнулась от физической немощи.

— Мне весело, — хрипло выдавил из себя Дик и приостановился, видимо, набираясь сил.

Крайт и Смит насторожились. Это были первые слова, произнесенные узниками за все время допроса.

— Мне весело, — повторил Дик, слегка поведя головой, — Я думаю, — Он снова сделал паузу.

— Это хорошо, что думаешь, — одобрил Крайт. — Но было бы еще лучше, если бы мы с тобой поговорили. Мы знаем, что вестники готовят мятеж. Ведь ты тоже вестник? — небрежно спросил Крайт.

— Ты угадал, я вестник, и ты не ошибся: мы в самом деле готовим мятеж.

— Ну вот, видишь, — добродушно заметил Крайт. — Хоть ты и биор, а умница. Ведь ты много знаешь, потому что ты не простой вестник. Так ведь?

— Так, — подтвердил Дик. — Только не думай, что я испугался тебя… — Голова Дика упала на грудь.

— И скоро это произойдет? — спокойно спросил Крайт.

— Скоро, — послышался голос, но принадлежал он не Дику, а Фесту.

— Когда примерно? — голос Крайта звучал мягко, почти по-приятельски.

Из горла Дика вырвался булькающий звук. Кажется, узник смеялся.

— Как тебе не терпится все узнать сразу.

Смит с откровенным неудовольствием посмотрел на шефа. Чего ради позволяет он этим скотам так вести себя?

Крайт усмехнулся. Поза его, выражение глаз источали полнейшее благодушие.

— Ты прав, биор, спешить не надо. Я хочу дать вам время подумать. Если вы нам поможете, я тоже смогу кое-что сделать для вас, например, вернуть в зону.

Дик ничего не ответил. Было похоже, что он потерял сознание. Голова его завалилась набок, глаза закрылись.

Фест поднял голову. Широкие скулы и заостренный книзу подбородок при страшной худобе биора придавали его лицу форму треугольника. Искусанные, вспухшие губы Феста с трудом вытолкнули ответ.

— Напрасно надеешься на нашу помощь. Будьте все прокляты!

Крайт чуть приметно кивнул Смиту. Тот подошел к пульту, что-то сказал агенту-оператору. Снова в подвале раздались щелчки — это агент защелкал клавишами на своем пульте. Теперь узники не стонали, зато их тела колотила сильнейшая дрожь. А потом вестники что-то быстро забормотали. Смит вслушался в бормотанье и досадливо поморщился.

— Ничего не понятно: несут какую-то чепуху.

Крайт обвел взглядом всех четырех узников. Второй из них справа — это был Лит — вдруг выгнулся дугой и обмяк. Смит вопросительно посмотрел на Крайта, потом с брезгливой миной прощупал пульс у биора — пульс не прощупывался.

— Все, — констатировал Смит и отшвырнул от себя руку Лита.

Крайт нахмурился. Такой исход ему не поправился.

Он глянул на Дика, и тот опять усмехнулся.

— Вот и все, — прохрипел Дик. — Он ушел от тебя, и твоя власть над ним кончилась. Теперь он будет ждать, когда настанет твоя очередь.

— Заткнись! — грохнул по столу кулаком Крайт.

Ваза с фруктами подпрыгнула и упала на пол. Фрукты рассыпались по всему помещению.

— Напрасно ты взял их, — качнул головой Дик. — Они ничего тебе не скажут, потому что ничего не знают. Дай им отдохнуть от боли, а то ты так ничего не узнаешь, они уйдут от тебя, как этот. — Дик обессиленно закрыл глаза.

Крайт побарабанил пальцами по столу. Смерть Лита обеспокоила его. Если таким образом от него уйдут и остальные, не выдержав пыток, то… Правда, в подвале есть еще несколько вестников… Ну и что? Вот уже несколько часов они со Смитом бьются без всякого успеха. Сперва работали с каждым в отдельности, а потом свели их всех вместе, и напрасно. Они, наверное, друг другу придают силы. Этого идиота Смита лучше никогда не слушать.

Шеф СБ встал. На сегодня, пожалуй, хватит. Нужно менять методы работы с ними, тем более, что этот Дик, кажется, что-то обещает. Теперь нет никаких сомнений — он один из главарей вестников. Может, в самом деле попробовать хорошее обращение? Если этот проклятый Дик просит не пытать и что-то обещает, то стоит пойти на отступление от правил. Хотя верить ему… Но что я теряю, если он в самом деле один из главарей вестников… Крайт приказал агенту-оператору прекратить пытку и вызвать надзирателей.

Всего несколько минут потребовалось им, чтобы погрузить биоров на специальные тележки и развести по камерам.

Дик глухо застонал, когда надзиратель, нажав на педаль в тележке, вывалил его на каменный пол камеры. С минуту биор лежал в полной неподвижности, собираясь с силами и мыслями. За несколько часов, что он провел в этой камере и в пункте обработки, Дик научился без крика переносить самую жгучую боль. Временами наступали такие минуты, когда он, сохраняя сознание, уже не ощущал боли.

Дик пошевелился и медленно повернулся на спину. У него уже не в первый раз мелькнула мысль: как он все выдерживает и остается живым? Кажется, Крайт поверил, что он один из главарей вестников. Теперь нужно что-то предпринять. Все равно для него жизнь кончена…

От пола камеры несло пронизывающим холодом. Поначалу он приносил какое-то облегчение измученному телу. Но очень скоро холод тоже превратился в пытку.

Дик слабо шевельнулся и чуть сдвинулся в направлении лежанки. Каждое движение приносило ему невыносимую боль и в теле и в голове. У Дика было такое ощущение, будто тот проклятый шлем высосал из головы мозг и осталась лишь пронзительная, невыносимая боль. Лицо Дика кривилось в страдальческих гримасах, из груди вырывались протяжные стоны, но он медленно полз к лежанке.