Забытое племя - [28]

— Давай.

Мария неожиданно сорвалась с места и побежала по аллее в глубину парка. Джек устремился за ней.

Забыв обо всем, они бродили по парку. А время неотвратимо приближалось к часу сна. Они еще могли, разойдясь по домам, сохранить себе жизнь, но только ценой предательства своей любви. Они подошли к парковым воротам, остановились. Вот и подступили они к последней черте. Неповиновение Машине, а значит, Магистрату, в любом случае каралось смертью. Никаких исключений здесь не допускалось. Ну и пусть смерть, зато впереди у них есть еще несколько часов только им принадлежащей жизни.

Джеку вдруг стало совсем легко. Все сегодняшние переживания, весь страх перед неизбежным наказанием за Марию оставили его, освободив душу и сердце для неведомого, но бесконечно желанного.

До сих пор они изредка встречались украдкой здесь, в парке, виделись у Бэмов, и всегда, когда повзрослели, им хотелось остаться подольше вдвоем.

— Ты не боишься? — спросила Мария, глядя ему прямо в лицо. — Если…

— Нет, — ласково сказал Джек. — Никаких если. Все уже решено. Я не хочу…

— Я тоже. Пойдем?

Мария взяла его под руку, и они вышли за ворота. Наконец-то между ними не стояло никакой недосказанности, и им уже не надо было делать вид, что они не помнят о предстоящем выборе.

Поднявшись к себе, Джек забаррикадировал выход к лифту мебелью из гостиной. Он не знал точно, когда главный компьютер СБ обнаружит в его квартире чужую жену и объявит тревогу. Хорошо бы выключить во всей квартире свет, но это только ускорит развязку: тогда сигнал тревоги зазвучит сразу.

Оценивающим взглядом Гарди окинул баррикаду. Жаль, что дверь не закрывается на замок, но агентам и так придется попотеть, преодолевая преграду.

Мария стояла рядом. С лица ее не сходила бодрая улыбка, и только где-то далеко-далеко в глубине глаз девушки таилась обреченность.

Часы начали бить десять. Час сна уже наступил, и даже если бы они захотели сейчас изменить свое решение, было уже поздно.

Джек обнял девушку за плечи и повел ее в глубину квартиры. В конце концов они родились не только для того, чтобы бояться СБ, но и для любви тоже. Сперва пусть будет любовь, а потом все остальное. И тут же он подумал о том, что подводит Тонни, уходит от борьбы, но Тонни обойдется и без него. То, что он успел сделать, он сделал. А теперь он принадлежит только себе и Марии. Если ему суждено умереть, познав счастье настоящей любви, пусть так и будет.

ДОПРОС

В то время, когда Джек и Мария принимали роковое для себя решение, арестованные сегодня на пищевом комбинате биоры принимали свои муки.

Дик, Фест, Лит и Ривера находились в пункте обработки, в просторном подвальном помещении с каменными стенами и гладким полом, выложенным серыми тоже каменными плитами.

Узники полулежали в сверкающих никелем довольно странных па вид креслах с очень пологими спинками и широкими подлокотниками с глубокими выемками для рук. На головах биоров были металлические колпаки, от которых в разные стороны тянулось множество разноцветных проводов. Руки и ноги вестников были заключены в топкие металлические браслеты.

В дальнем от входной двери углу подвала светился яркими разноцветными лампочками пульт, за которым сидел узкоплечий блондин в темном форменном костюме агента СБ. Кроме него и узников, в пункте обработки находились еще Крайт и Смит.

Крайт медленно взад-вперед вышагивал перед биорами. Время от времени он останавливался возле одного из биоров и коротким движением кулака бил его по лицу.

— Когда и где вестники собираются начать мятеж?

Какое они имеют оружие? Кого знаешь из вестников, и к руководителей? Кто из инженеров помогает вам?

Задав эти вопросы, Крайт какое-то время выжидал, потом опять бил узника по лицу и подходил к следующему, чтобы снова бить, снова задавать вопросы и не получать на них ответов.

Вот шеф СБ остановился напротив Дика и, приподняв его голову, впился в лицо биора злым взглядом. Крайту нужно было узнать еще, ко всему прочему, чем была вызвана волна отказов биоров от работы. Не являются ли они частью какого-то общего плана вестников? Но Дик молчал так же упорно, как и все остальные.

Крайт с отвращением отдернул руку от подбородка Дика. Голова узника упала на грудь.

Шеф СБ в очередной раз прошелся перед биорами, затем подал агенту, сидевшему за пультом, знак рукой. Тот пробежался пальцами по клавишам пульта, и в подвале раздалось гудение.

Крайт сел за столик, на котором стояла ваза с фруктами. Он взял крупное яблоко, тщательно протер его салфеткой. Взгляд, брошенный Крайтом в сторону Дика, заставил его на мгновенье замереть с поднесенным ко рту яблоком. Дик не дергался в кресле. Темное, покрытое потом худое лицо биора выражало сосредоточенное внимание. Он смотрел на Крайта так, будто видел перед собой какую-то загадку, которую силился разгадать. Но вот губы Дика дрогнули и неожиданно сложились в откровенно ироническую улыбку.

Крайт вскочил. Еще не было такого, чтобы пытаемые, подвергаясь психической обработке, улыбались.

Шеф СБ приказал агенту-оператору отключить шлемы узников.

— Не знаю, чему ты радуешься, — обратился он к Дику, — Не вижу никаких оснований для веселья. Но ты мне нравишься, и поэтому я пока прекратил пытку.