Забытое королевство - [33]

Хранение столь драгоценного груза в жилых комнатах деревянной усадьбы, без какого бы то ни было сейфа, также представляло проблему. Лицзян несколько раз грабили крупные банды, а несколько сот местных полицейских не могли им по-настоящему противостоять. Именно по этой причине в кооперативной кассе хранилось совсем небольшое количество денег, а местные купцы старались держать у себя минимальный запас серебра. Таким образом, наличные деньги в Лицзяне всегда были в дефиците, а покупательная способность доллара была невероятно высокой. Ссуды облагались огромными процентами: ставка в десять процентов в месяц считалась вполне разумной, так что ссуды под 4,5–5 процентов, которые предлагала кооперативная касса, считались крайне дешевыми и пользовались огромным спросом.

Поскольку я привез с собой совсем небольшую сумму в серебре, а других банков, кроме кооперативной кассы, в городе не было, в нашей куньминской штаб-квартире, вероятно, бытовало мнение, что недостаток наличности станет серьезным камнем преткновения в развитии моих промышленных кооперативов, даже если мне удастся развернуть деятельность в Лицзяне. Но там не учли, насколько хорошими связями я обладал в штаб-квартире «Кооперативной кассы провинции Юньнань» и в ряде других банков провинции. К примеру, первый основанный с моей помощью шерстопрядильный и ткацкий кооператив получил ссуду от кооперативной кассы уже через две недели после учредительного собрания. Другие кооперативы также получали ссуды вскоре после основания, хотя размеры этих ссуд были очень малы не только по европейским стандартам, но и по меркам таких мест, как Куньмин или Чункин, где все цены были завышены. Размер первой ссуды составил всего триста долларов, а последующих — от двухсот до пятисот долларов, причем все они давались не более чем на год. Кооперативы не тратили деньги на заработную плату и прочие бесполезные вещи — их члены жили в собственных домах, питались продуктами с собственных полей и работали безо всяких зарплат и жалований. Вознаграждение они получали в конце года, когда доходы кооператива распределялись между участниками в зависимости от вложенного ими труда. На несколько сотен долларов можно было купить немало сырой шерсти, изготовить множество ткацких станков и колесных прялок. Готовые товары расходились, как горячие пирожки, так что заработать в течение года достаточную сумму для выплаты долга было совсем несложно. Я ни разу не столкнулся с задержкой выплат со стороны наси. Чем беднее были должники, тем совестливее и щепетильнее они подходили к своим финансовым обязательствам. То же касалось и личных долгов — ни разу не было случая, чтобы друзья не вернули мне денег.

Удача явно была на моей стороне. Вскоре произошло еще одно событие, значительно упрочившее и закрепившее мое положение и придавшее моей работе дополнительный престиж. Я получил телеграмму из отделения Банка Китая в Куньмине, в которой меня просили встретить работников банка, прилетающих в Лицзян специально арендованным самолетом, чтобы открыть в городе филиал, и оказать им всяческую помощь. Это была воистину замечательная новость. В этой связи нельзя не упомянуть о том, что генеральный управляющий банком в Куньмине был моим приятелем; кроме того, я был близко знаком с генеральным секретарем штаб-квартиры банка в Чункине. Я сразу же подыскал небольшой храм, где можно было разместить сотрудников банка сразу после прибытия, а затем помог им арендовать хороший дом в исключительное пользование, что в Лицзяне было совсем не просто. Куньминский и чункинский филиалы были мне весьма благодарны и дали полную свободу в получении ссуд для моих кооперативов под невероятно низкий процент — всего 3,5 процента в месяц. К несчастью для банка, однако, все ссуды выдавались исключительно в бумажной валюте, которую получатели могли при желании сами обменять либо на сырье, либо на серебряные доллары. Поскольку бумажный доллар месяц от месяца девальвировал все сильнее, кооперативы, едва встав на ноги, без труда выплачивали даже самые крупные ссуды. Они получали колоссальную прибыль, поскольку к концу года им зачастую приходилось возвращать менее половины от изначальной ссуды. На благосостоянии отдельно взятого филиала это не особенно сказывалось — в конечном итоге филиал следовал правилам, общим для всех банков страны. Речь шла о катастрофе государственного масштаба, с которой не в силах было справиться даже правительство. Стойко держался только серебряный доллар, и пока он оставался в обращении, жизнь в Лицзяне была стабильной и дешевой.

Филиал Банка Китая продержался в Лицзяне до дня победы над Японией, после чего закрылся. Но к тому времени все мои кооперативы стали любимыми детищами «Кооперативной кассы» и еще нескольких коммерческих банков провинции, которые поспешно открыли филиалы в Лицзяне на пике расцвета караванной торговли с Лхасой. Кроме того, в тот момент мы уже начали получать средства напрямую из штаб-квартиры в Чункине.

За неполные два года положение мое упрочилось до такой степени, а количество первосортных кооперативов стало столь велико, что о моем отъезде из Лицзяна не могло быть и речи. Доктор Кун был настолько доволен моей работой, что пожаловал мне титул специального уполномоченного и прислал соответствующий сертификат. Во время моих последующих визитов в Куньмин в юньнаньской штаб-квартире меня принимали с почетом, граничившим с подобострастием, так что я поневоле ощутил себя одним из важных лидеров промышленного кооперативного движения страны.