Забытое дело - [17]

– Послушай, я всего лишь хочу сказать, что в данный момент о пропаже пистолета никто, кроме нас двоих, не знает. Можно провернуть фокус.

– О чем это ты?

– Разве ты не думаешь, что в конце концов все сведется к нам троим? К тому, что мы выбьем из него в маленькой комнате? Ведь даже если бы у нас был пистолет, мы все равно не могли бы со стопроцентной гарантией доказать, что Маккей оставил в нем кровь, когда стрелял в Бекки Верлорен. Мы лишь можем доказать, что кровь его. Так что, на мой взгляд, все сведется к тому, получим мы его признание или нет. Посадим парня на стул, выложим перед ним результаты теста на ДНК и посмотрим, как он отреагирует и что скажет. Вот и все. Конечно, к такому спектаклю надо как следует подготовиться. Сходим в оружейную, позаимствуем «кольт» сорок пятого калибра и в решающий момент выхватим его из коробки. Убедим, что располагаем всеми уликами, а там уж будет видно – либо он сознается, либо нет.

– Не нравятся мне такие фокусы.

– Но они часть профессии. И в них нет ничего противозаконного. Это даже суды признают.

– Думаю, нам понадобится кое-что еще, помимо теста, чтобы заставить его признаться.

– Согласен. И я как собирался…

Босх замолчал, ожидая, пока официантка поставит перед ними две дымящиеся тарелки. Он заказал креветки с рисом. Райдер выбрала свиные отбивные. Не говоря ни слова, Босх взял свою тарелку и перегрузил половину содержимого на ее тарелку. Потом перенес на свою три из шести котлет. По лицу его блуждала улыбка. Он не проработал с Киз и одного дня после возвращения, а они уже вошли в привычный ритм прежних партнерских отношений. Босх был счастлив.

– Кстати, а чем сейчас занимается Джерри Эдгар?

– Не знаю. Давненько с ним не виделась. После того… ну, сам знаешь.

Босх кивнул. Когда-то, когда они с Райдер работали в голливудском бюро, Джерри Эдгар был третьим в их группе. Три года назад Босх вышел в отставку, и вскоре после этого Райдер перевели в Паркер-центр. Джерри остался в Голливуде, чувствуя себя незаслуженно обойденным и никому не нужным. И вот теперь, когда Райдер и Босх снова стали партнерами, Джерри молчал.

– Гарри, ты собирался что-то сказать? – напомнила Киз.

– Только то, что ты права. Одного теста мало. Нам нужно что-то еще. Я слышал, что после одиннадцатого сентября стало легче получить разрешение на прослушку телефона.

Прежде чем ответить, Райдер тщательно прожевала.

– Верно. Я занималась этим, когда работала у шефа. Количество запросов возросло на три тысячи процентов. По большинству полиция получила разрешение. Сверху поступило как бы негласное указание, что теперь это один из наших главных инструментов. Ты что-то задумал?

– Я подумал, что мы могли бы подключиться к его телефону, а потом подкинуть через газету кое-какую информацию. Сообщить, что дело снова открыто, упомянуть про пистолет, про ДНК… в общем, дать понять, что у нас есть новые улики. Конечно, мы не станем говорить, что результаты теста уже получены, а только намекнем, что у полиции может появиться подозреваемый. После этого нам останется лишь сидеть, слушать и ждать. Можно даже нанести Маккею визит, подтолкнуть его к действиям.

Райдер молча кивнула, однако ничего не сказала, сосредоточившись на еде. Похоже, ее что-то беспокоило, и это не были ни отбивные, ни креветки.

– Что? – спросил Босх.

– Кому, по-твоему, он позвонит?

– Не знаю. Тому, ради кого все это сделал. Или с кем.

Продолжая жевать, Райдер задумчиво кивнула.

– Не знаю, Гарри. Ты первый день на работе. Три года грелся на солнышке и валял дурака. Только-только вернулся, а уже видишь в деле то, чего не вижу я. Похоже, так и остался учителем, а я ученицей.

– Ты просто малость заржавела, пока протирала юбку за большим столом на шестом этаже.

– Я серьезно, Гарри.

– И я тоже. Вроде как. Наверное, слишком долго ждал возвращения, так что встретил его в полной боевой готовности.

– Хорошо. Так расскажи мне, Гарри, что ты видишь в этом деле. И не извиняйся за то, что видишь больше, чем я.

– В том-то и проблема, что я пока ничего не вижу. В деле ни разу не упоминается имя Роланда Маккея. Вот в чем проблема. Мы знаем, что он жил где-то неподалеку от дома жертвы, но нам нечем связать его с ней.

– О чем ты говоришь! У нас есть пистолет с его ДНК!

– Кровь связывает Маккея с оружием, но не с девушкой. Ты читала материалы. Мы не можем доказать, что кровь и кожа попали туда в момент убийства. Эксперт даст соответствующее заключение, и у нас не останется ничего. Других доказательств нет. Любой адвокат укажет на это присяжным. Маккею и делать особенно ничего не надо. Он всего лишь встанет и скажет: «Да, я украл пистолет из дома на Виннетке. Потом пошел на гору и пару раз выстрелил, подражая Мелу Гибсону. Не знаю, как получилось, но эта чертова штука отхватила с руки здоровущий кусок. С Мелом в кино ничего такого не случалось. В общем, я разозлился, зашвырнул хренов пистолет в кусты и пошел домой бинтовать руку». И нам нечего будет возразить. – Райдер выслушала его молча и даже ни разу не улыбнулась. Теперь она тоже все поняла. – Больше ему и говорить ничего не надо. Конечно, сомнения остаются, но, как тебе известно, сомнения трактуются в пользу обвиняемого. И что же мы имеем? А ничего. У нас нет ни отпечатков на месте преступления, ни волос, ни тканей – ничего. Зато есть его «послужной список». И если бы ты заглянула в него до того, как узнала про результат теста на ДНК, то никогда бы не поверила, что Роланд Маккей убийца. Всякое, конечно, случается, и в горячке он бы мог, но здесь-то ситуация совершенно иная. Здесь речь идет о спланированном убийстве, которое не по силам восемнадцатилетнему юнцу.