Забытое царство Согд - [80]

– Нет! Наоборот, ускорь работу у стены. Даже если нам придется вступить в бой. Пока будет идти сражение, мы успеем разрушить стену и войти в город. Это будет нашим спасением.

– Но это слишком опасно.

– Да, знаю. Но такова моя воля.

Помощники Кутейбы понеслись к вождям племен, чтобы донести приказ до воинов.

Когда войско со знаменами было выстроено, Абдурахман сказал брату:

– Вожди недовольны. Может, остановить подкоп стены?

– Нет! Если они двинут войска, то веди в бой только конницу. Пехота останется в резерве. К этому времени мы успеем обрушить стену.

Через несколько мгновений до арабов донесся сигнал согдийских труб: противник двинулся на них. Тогда наместник громко крикнул, выставив меч вперед: «Вперед! В бой на врага! Да хранит нас Аллах!»

И вскоре они снова сошлись на месте прежнего сражения. Обе стороны бились отчаянно, рубя друг друга мечами и сокрушая врага палицей. Поле брани потонуло в облаке серой пыли и крови. Кутейба молил бога, чтоб они продержались как можно дольше.

Временами наместник оглядывался назад и с тревогой говорил:

– Лишь бы успели! Абдурахман, скачи к стене и ускорь дело. Чаще меняйте землекопов.

Прошло немного времени, как вдруг ворота города распахнулись. Кутейба обернулся назад: оттуда выскочили пешие войска пайкендцев. Они бросились на арабскую пехоту. Между ними началось сражение. От увиденного Кутейбе стало страшно, ведь его войско оказалось меж двух огней.

Второй брат спросил:

– О брат мой, что делать? – и тут его голос дрогнул. – наши дела совсем плохи?!

– Введи в бой только часть войск, пусть это будут племена ан-надир и курайз.

Пешие бились на мечах. Обе стороны несли большие потери. Внезапно Кутейбу осенило: ворота отворены и есть возможность ворваться в город. Тогда наместник обратился к Абдурхаману: – Нужно всю пехоту бросить на них и как можно скорее овладеть воротами. Тогда город наш! Спешите!

Вскоре под напором пайкендцы стали отступать. Арабы были уже практически у ворот, и чтобы не пустить врагов в город, горстка защитников стала кричать: «Заприте ворота! Спасите город!» Большие ставни со скрипом захлопнулись. Оставшиеся пайкендцы, человек сорок, продолжали биться. Они знали, что обречены на гибель и стали выкрикивать гимны из священной Авесты. Но вскоре их голоса – все до единого – потонули в лязге мечей.

Кутейба сожалел, что замысел его не удался, и теперь свой взор он обратил на главное сражение. Там стояло огромное облако пыли, сквозь которое бой был едва различим.

Время от времени он оборачивался назад к стене и спрашивал у Абдурахмана:

– Как идет подкоп? Почему так медленно?! – кричал наместник.

– Не гневайся, брат, люди стараются изо всех сил. Они осознают, что это вопрос жизни и смерти. Но стены очень толстые.

Затем Кутейба вновь уставился на поле боя.

Прошло некоторое время, и он стал замечать, как ряды его конницы редеют и их теснят согдийцы. Наместник снова обратился к брату:

– Скажи мне, сколько еще ждать? Когда стена рухнет? Я не могу более медлить.

– Я не знаю, но уже глубоко вырыто. Брат мой, откажись от своей затеи, иначе мы все погибнем. Наша конница уже отступает. Медлить опасно.

– Сам вижу, я не слепой! – он опустил голову в задумчивости, затем поднял взгляд на брата:

– Останови подкоп. А ты, – обратился он к другому брату, – скачи на поле боя: пусть наша конница возвращается в стан.

Вскоре среди сражающихся разнесся звук трубы, и арабы стали отступать, защищаясь. И хотя победа была близка, согдийцы вновь не стали преследовать врагов – так велел их царь.

Бой прекратился. Поле опустело, но еще некоторое время стояло облако пыли, а когда оно осело, то взору открылись тела погибших.

Несмотря на отчаянное положение, Кутейба решил ждать помощи. «Хотя бы еще три дня», – сказал он себе. И тогда они овладеют всей Согдой. Радужные картины своего величия он не раз видел во сне. Ради этого стоило идти на крайние меры. Вместе с тем Кутейба заранее знал, что его упорство очень злит вождей.

Минуло два дня. Наместник сидел в своей комнате, когда к нему вошли вожди племен и имам Кусам ибн Аббас. Явились сами, их никто не звал. Это так испугало Кутейбу, что он встал на ноги: «Неужели они пришли за моей головой, чтоб отдать заложников и спасти свои жизни? Неужели это бунт, смута?! Коль так, то противиться им нет смысла: они умелые воины и вмиг прикончат меня». Однако за их спинами наместник разглядел своих братьев, и это немного успокоило его. «Родная кровь не продаст, – решил он, – если б это был заговор, то мои братья были бы убиты». Так наместник успокоил свое сердце и пригласил всех присесть.

Первым заговорил Кусам, сев напротив наместника:

– О, наместник, наш глава, вот с чем мы пришли к тебе. Вожди говорят, что после последнего боя наше положение стало совсем плохим. Медлить более нельзя. Настало время отдать заложников и спасти войско халифата. И вот почему. Мы все считаем, что помощь не придет, а если и придет, то может быть уже поздно. Вожди племен требуют отдать заложников. От себя скажу: поверь, будет весьма справедливо, если ты вернешь несчастных детей домой. В чем их вина? Почему они должны страдать за отцов? Помни, в святом Коране много слов посвящено милосердию.