Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне - [41]

В области дипломатии Запад более всего изумляло фактическое безразличие, с которым русское правительство относилось к подключению к Антанте новых союзников. Речь конкретно шла об Италии и Греции. В феврале 1915 г. Грей прислал Сазонову пожелания Италии, готовой вступить в войну против Германии. Русский министр усомнился в большой значимости Италии как военного союзника. Бальфур с удивлением писал Ллойд Джорджу, что русские «не только индифферентны к привлечению в Антанту новых государств.

Более того, им положительно не нравится это. Такое отношение было бы абсолютно понятным, если бы они обладали превосходящей силой в виде хорошо оснащенных армий; но поскольку мы знаем, как плохо они оснащены, их уверенность действительно изумительна!» Полагаем, такая оценка несколько упрощена. В Лондоне полагали (ошибочно), что итальянское выступление будет решающим обстоятельством мирового конфликта. Россию не очень привлекало обхаживание Италии по совершенно реалистической причине — Петроград видел в Риме конкурента Белграда. Переговоры с Италией осложнялись ее претензиями, задевавшими интересы Сербии — традиционного союзника России Протежируя Италии, Лондон мог оказать воздействие на Белград только через Петроград. Мы видим возникновение очага противоречий — Россия явно способствовала образованию Балканского блока. Предпосылкой создания такого блока она видела русские победы на юго-западном фронте.

Англичане не согласились с Россией относительно малой военной значимости Италии, но в конечном счете отнеслись с уважением к русской позиции. Асквит: «Важно избежать всего, что могло бы привести к противоречиям с Россией или к действиям, которые могут побудить Россию к сепаратному миру». Грей, соответственно, отказался поддержать все требования Италии и игнорировал инспирируемые итальянцами намеки на опасность «чрезмерного» влияния России на Балканах. Лондон и Париж пришли к выводу, что главная задача дня — поддержать моральный дух России и сохранить Восточный фронт, а особые пожелания Запада можно будет обсудить позже.

«Подвешенность» итальянской проблемы продолжалась недолго, В начале апреля 1915 г., когда наступление русских войск в Карпатах было остановлено, Сазонов пошел на уступки в итальянском вопросе. Взаимопонимание с Западом относительно условий итальянского вступления в войну была достигнута, Договор о союзе Италии с Англией, Францией и Россией был подписан в Лондоне 26 апреля 1915 г. Однако триумф дипломатии Антанты был омрачен весьма скоро. Сообщения с самого протяженного фронта войны стали неутешительными.

Отступление из Польши

В феврале 1915 г. начинается полоса несчастий русской армии в Польше. Германское наступление поставило западных союзников перед мрачной перспективой того, что немцы закрепятся на завоеванных в русской Польше рубежах, а затем со всей мощью обратятся к Западному фронту, куда еще не успели прибыть формируемые англичанами армии. Чтобы скрыть прибытие германских войск на южный австрийский фланг, германские разведгруппы были одеты в австрийскую униформу. Это позволило внести элемент внезапности. Офицеры германских штабов взбирались на самые высокие холмы и горы, обозревая лежащие перед ними, как на карте, русские позиции. Отличие от Западного фронта было довольно значительным: широкая «ничейная земля», один укрепрайон обороны. Все местное население было эвакуировано немцами, чтобы противостоящие войска генерала Димитриева пребывали в безмятежности. 25 апреля Димитриев все же обнаружил немецкое присутствие, но не запросил подкреплений. Генерал Данилов дает удручающую картину русской неготовности. «Русская армия находилась на пределе своих возможностей. Непрекращающиеся схватки в Карпатских горах стоили ей многих потерь. Недостача оружия и боеприпасов была катастрофической. В этих обстоятельствах мы могли еще сражаться с австрийцами, но не могли выдержать серьезного давления энергичного и решительного врага». 1 мая 1915 г. германо-австрийские войска начали совместное наступление против русской армии в Карпатах. Под командованием генерала Макензена немцы пошли вперед после четырехчасовой артиллерийской подготовки (700 тысяч снарядов) — здесь была самая большая концентрация артиллерии за всю Первую мировую войну {131} . Гаубицы сокрушили русскую оборону. Нокс: «Немцы выпустили десять снарядов на каждый шаг своей пехоты» {132} . Германские штурмовые группы ждали своего часа для скоростного броска. После недельных боев армия генерала Димитриева перестала существовать. «Доблесть русских, — пишет Б. Линкольн, — значила мало на протяжении последующих двух недель, когда молот армии Макензена крушил третью армию с неумолимой брутальностью» {133} . Это открыло наступающим немцам стопятидесятикилометровую полосу наступления. Русская армия, неся тяжелые поражения, начала кровавое отступление — через сутки из Горлицы, через пять дней — из Тарнова. Окончился девятимесячный период российских побед на австрийском фронте. В течение недели русская армия потеряла почти все, что было завоевано в Карпатах; тридцать тысяч солдат попали в немецкий плен. После овладения южногалицийским городом Стрый было заявлено о 153 тысячах русских военнопленных. В Вене австрийский министр иностранных дел граф Чернин пришел к выводу, что наступает момент, когда становится возможным начало сепаратных переговоров с Россией на основе отказа России и Центральных держав от всех территориальных приобретений. (После окончания войны он скажет, что то был единственный момент во всем ходе войны, когда Россия, возможно, согласилась бы с мирными предложениями, учитывая то обстоятельство, что «русская армия бежала и русские крепости падали как карточные домики».) Но в Берлине горели надеждой полностью уничтожить всю русскую армию и только после этого хотели предъявить России ультиматум. Немцы впервые применили на восточном фронте отравляющие газы (в районе русской Польши), что привело к гибели тысячи русских солдат. Германские дивизии подошли к Варшаве. Чтобы эвакуировать военные припасы из Варшавы, требовалось более двух тысяч поездов {134} , которых у России, естественно, не было. Все эти крепости — Ивангород, Ново-Георгиевск, Ковно, Гродно, Осовец, Брест, построенные в предшествующую эпоху, — потеряли свое значение в век мобильности. 19 мая Макензен заставил русских оставить их самый большой прежний приз — крепость Перемышль, завершив вытеснение русских войск из Галиции. Австрийские войска вошли во Львов и приготовились к выходу на долины русской Волыни. Британский представитель при третьей русской армии сообщил в Лондон: «Эта армия ныне представляет собой безвредную толпу» {135} . Янушкевич просил военного министра об одном: «Дайте нам патронов». А Сухомлинов говорил о недостаче талантливых людей в военном производстве {136}.