Забытая сестра, или Письмо на чужое имя - [67]

– Она его не снимала, – сказала Катерина. – Говорила, что ей его подарил учитель, с которым она занималась. – Она посмотрела на меня. – Согласись, все это странно. Учитель, который испортил ее игру, и Лиза сама это спокойно признавала, подарил ей медальон, который она носила, не снимая.

На экране Лиза снова подняла скрипку к подбородку и начала играть что-то медленное и грустное, и мы какое-то время молча слушали ее исполнение. Визит к Катерине разочаровал меня. Я почти ничего не узнала и лишь снова увидела с экрана, как сестра играет на скрипке. А чего я, собственно, ожидала? Что Катерина расскажет мне, где сейчас Лиза? Что я найду сестру у нее в подвале? Единственное, что я знала, – что у меня закончились вопросы, а у нее – ответы. Поэтому мы сидели молча и слушали игру девушки, которую она считала погибшей, а я – живой. Во всяком случае, я надеялась, что Лиза жива. Что же это был за учитель, который подарил ей медальон? Может быть, он знает ответы на мои вопросы? Или этих ответов не существует?

29

Джейд

Март 1994

– Ты Джейд? – спросила женщина.

Джейд сидела в холле музыкального отделения и дожидалась своей очереди. Она пришла рано и очень волновалась перед предстоящим прослушиванием. Она надеялась, что, сдав экзамен, сможет сменить специальность с преподавателя общеобразовательных предметов на преподавателя музыки. Весь последний год она самостоятельно занималась на скрипке и пришла к выводу, что ей уже не стать солисткой, как она когда-то мечтала. Ей стоило отпустить мечту о музыкальной карьере и выступлениях в Карнеги-холле – сейчас она даже не осмелилась бы играть в составе симфонического оркестра. Но она могла обучать музыке и помогать детям осуществлять мечту, которая для нее уже была неосуществима.

Джейд наблюдала за другими абитуриентами, ожидающими прослушивания, и видела, как сильно они нервничают. В основном это были совсем молодые люди, возможно, выпускники школ, и она не могла их не пожалеть. Они волновались из-за того, что не смогут выступить на прослушивании достаточно хорошо, она же в отличие от них думала, как найти баланс между по-настоящему хорошей игрой и вполне приемлемой для поступления на музыкальное отделение. Ей не хотелось привлекать к себе внимания и не хотелось, чтобы у комиссии на ее счет возникли какие-либо подозрения.

Весь этот год она очень много занималась, и хотя играла по нескольку часов каждый вечер, все равно чувствовала, что ей недостает руководства Катерины Торо. Она купила ноты и продолжила готовиться самостоятельно, занимаясь у себя в коттедже не только по вечерам, но и ночи напролет. Было очень жарко, но она все равно закрывала окна, чтобы ее никто не слышал. А когда играла в колледже, старалась никому не попадаться на глаза, – ведь она еще не была студенткой музыкального отделения, и у окружающих могли возникнуть вопросы.

Несмотря на то, что ее скрипка была относительно недорогой, звучала она прекрасно. Джейд смогла оценить ее достоинства уже в день покупки, когда слушала игру Кары. Тогда ее звучание было ярким и теплым – именно таким, какое ей требовалось. Конечно, этому инструменту было далеко до «Вайолет». Но «Вайолет» вообще не шла ни в какое сравнение с другими скрипками. А эта Джейд устраивала во всем. Только такой инструмент она и могла себе позволить.

– Да, это я, – ответила она, поднимаясь из кресла.

Когда женщина проводила ее в аудиторию, где комиссия из трех мужчин и двух женщин принимала экзамен, ей почему-то вспомнились ее фантазии о прослушивании в Джуллиард. Эти люди, конечно, не были профессорами колледжа ее мечты, но все равно выглядели солидно. Джейд смотрела на их серьезные, неулыбчивые лица и испытывала дискомфорт. Мог ли кто-либо из комиссии узнать в ней Лизу Макферсон? Отец просил ее быть осторожной и не возобновлять занятия музыкой. А что, если он был прав и она очень рисковала сейчас?

Экзамен, на ее взгляд, прошел неплохо. Она исполнила «Сицилиану» Крейслера, стараясь играть без эмоций, потому что по опыту знала – это и есть ключ к заурядности.

– Очень хорошо, – сказала женщина, которая привела ее в аудиторию. Несколько судей в поддержку ее слов закивали.

– С кем вы занимались? – задал вопрос один из мужчин.

– С отцом, – соврала Джейд, надеясь, что ее не уличат во лжи. – Он никогда всерьез не относился к игре на скрипке, но сам играл неплохо и меня научил.

– Это замечательно, – сказал мужчина. – А других учителей у вас не было? Может быть, вы участвовали в концертах?

Джейд помотала головой. Похоже, она все-таки привлекла к себе внимание, несмотря на то, что изо всех сил старалась не выделяться. Ну да, ее случай показался комиссии необычным – не каждый сможет играть так, как играла она, не обучаясь у профессиональных педагогов. Экзаменаторы смотрели на нее с нескрываемым любопытством, и Джейд подумала: «Боже, надеюсь, они не считают, что нашли неотшлифованный алмаз?» Ей нужно было объясниться.

– Вообще-то, если честно, скрипка всегда была моим хобби, – сказала она. – Мы с отцом просто играли дома, в основном для удовольствия. Я никогда не планировала заниматься музыкой всерьез. Хотела быть обычным учителем. Но весь прошлый год, пока училась на педагогическом, очень скучала по скрипке. И поэтому в конце концов решила объединить музыкальную карьеру с карьерой учителя. – Джейд неуверенно улыбнулась.