Забытая сестра, или Письмо на чужое имя - [57]

– Ну… для начала… – приступила я, спуская ноги на пол, – они говорят, что папа обещал им трейлерный парк. Что он именно это планировал им отдать…

– Так отдай его им. – Дэнни пожал плечами. – Что мы с ним будем делать?

– Это ценная земля, Дэнни, – возразила я. – Возможно, тебе и плевать на деньги, но мне, если честно, нет. В них наше будущее. И есть еще кое-что, – быстро добавила я, прежде чем он успел разозлиться. – Я знаю, что тебе не нравится, когда я упоминаю о Лизе. Но нам нужно о ней поговорить.

– Мне все равно, что ты сделаешь с ее скрипкой, – ответил он, окинув взглядом пять скрипок, стоявших возле стены.

– Я не об этом хотела поговорить, – негромко произнесла я. – Том Кайл думает, что Лиза… жива, что она… не совершала того, о чем писали в газетах. Насчет того, что она якобы утонула, желая покончить с собой.

Дэнни оскалился.

– А он-то откуда знает?

– Он говорит, что где-то прочитал, что рядом с машиной Лизы было обнаружено два разных следа. Ты знаешь то место на реке, где она села в каяк? – Дэнни нахмурился, и я подумала, что он не совсем понимает, что я имею в виду. – Ты помнишь ее друга Мэтти? – спросила я. – Того мальчика?

– Смутно. – Дэнни потер шею, желая показать, как ему скучно обо всем этом говорить.

– Ну, вот я и подумала, – продолжила я, – может, она на самом деле не покончила с собой? Может, Мэтти помог ей сбежать?

Дэнни рассмеялся, но смех его был недобрый.

– А что? По-моему, очень удобно, – сказал он. – У нее всегда все получалось так, как она хотела. Убила мужика, а потом сбежала от правосудия. Теперь наслаждается свободой. Сидит, наверное, сейчас где-нибудь на Таити, попивает мартини. Честно говоря, меня это не удивляет.

– Я не знаю, что и думать, – со вздохом проговорила я. – Я перечитала каждую статью, которую отец хранил у себя в коробке, но ни в одной не упоминалось о том, что полицейские обнаружили два разных следа…

– Кайл просто решил поиграть у тебя на нервах, – сказал Дэнни, наклоняясь ко мне через стол. – Он обыкновенная сволочь. Я серьезно. Не обращай на него внимания.

– Но зачем ему это? – спросила я. – Зачем ему такое говорить? – Как же я хотела, чтобы слова Тома Кайла оказались правдой и Лиза действительно сбежала. Мне бы очень хотелось, чтобы она оказалась жива.

– Затем, что он засранец. Не позволяй ему себя изводить.

– Видишь ли, – проговорила я, – если и правда есть хоть один шанс, что Лиза жива, то я готова за него ухватиться. – Я пробежала пальцами по потрепанной ткани, которой был обит стул. – Ну то есть я знаю, что она скорее всего… все-таки… это сделала… утонула… но вдруг нет? – Я посмотрела на Дэнни. – Что, если наша сестра жива и скрывается где-то?

– Послушай, – сказал он. – Если она жива, то это говорит лишь о том, что она сознательно оставила свою семью, нарочно. И нас с тобой, между прочим, тоже…

Я молча кивнула, давая ему понять, что мысль его мне ясна. По-другому ответить я не могла, слова словно застряли у меня в горле.

– Понимаешь, это совсем не то, как если бы она потерялась и хотела, чтобы ее нашли, – продолжил Дэнни. – Даже если она по нас и скучала, а самоубийство инсценировала, чтобы уберечь себя от тюрьмы, – она все равно туда попадет, как только мы ее найдем.

Если честно, об этом я совсем не подумала. Как же это было глупо с моей стороны! Все, о чем я думала, – это лишь о том, что имеется мизерный шанс найти сестру.

– Этого я точно не хочу, – сказала я.

Дэнни с задумчивым видом смотрел на экран.

– Там ей самое место, – произнес он наконец, словно не слышал меня, и, обернувшись, добавил: – Черт, хотел бы я посмотреть, как она заплатит за все, что сделала!

23

Джейд

Сентябрь 1990

Большую часть утра Джейд потратила на то, чтобы заново расставить все альбомы по алфавиту. За пять месяцев работы у Грэди она, должно быть, занималась этим сто раз. Но юные покупатели так сильно их перемешивали, что ей порой казалось, они делают это нарочно. Зато с альбомами классики все обстояло совсем наоборот – они всегда стояли в идеальном алфавитном порядке. Любителями классической музыки обычно были люди постарше, поэтому они никогда не заявлялись в магазин пьяными и поэтому же, возможно, никогда ничего и не путали.

У нее самой уже подобралась коллекция собственных тщательно отобранных дисков. А Грэди дал ей скидку, как своим лучшим покупателям. Он говорил, что она удивительная – совсем юная, но так много знает о музыке и музыкантах. Он и не догадывался, что бо́льшую часть своих знаний она старалась не демонстрировать.

Джейд сортировала альбомы, а ее хозяин Грэди, привлекательный блондин с длинными, до плеч вьющимися волосами, как всегда, стоял за кассой. Она давно поняла, что девочки-подростки в основном приходили в магазин лишь затем, чтобы заглянуть в его зеленые глаза. Еще у Грэди была проколота бровь, в которой красовалось небольшое золотое колечко. Поначалу оно казалось Джейд чудным, но потом она привыкла и даже сама начала подумывать, а не проколоть ли ей бровь, чтобы стать еще менее похожей на Лизу Макферсон.

Сегодня она работала медленно, и ее мысли совсем не были заняты пластинками. Она думала о Дэнни – о том, что у него день рождения и ее родные обязательно пойдут в ресторан. Нарушить эту многолетнюю семейную традицию не мог даже их переезд в другой город. Джейд рисовала в своем воображении их выход во всех деталях. Даже несмотря на то, что семья теперь жила в другом месте, она почему-то все равно видела родителей и Дэнни с Райли в китайском ресторанчике на Первом шоссе в Александрии – именно туда они обычно ходили праздновать. Она представляла, как они выбирают столик рядом с аквариумом, чтобы Райли и Дэнни могли смотреть на рыбок. Райли, как всегда, сидит на высоком детском стульчике. Хотя, может, и нет – ведь теперь ей три, и ее вполне могли усадить на обычный стул с детским сиденьем. А Дэнни семь! Невероятно. Вот так она и будет думать каждый год: невероятно, что Дэнни девять, десять, пятнадцать или двадцать лет. Как же это грустно, господи!