Забытая погремушка - [7]

– А почему у тебя такие большие груди, дитя мое? – спросил он.

– Это чтобы тебе было за что держаться.

– А почему у тебя такие широкие бедра, дитя мое?

– Это чтобы тебе было удобнее лежать между них.

– А почему у тебя твои очаровательные волосы на лобке слева черные, а справа светлые? – удивился Дрыглов.

– Я их крашу, – объяснила Наташа. – Иногда хочется быть блондинкой, а иногда – брюнеткой. Повернешься к зеркалу боком, посмотришь себе между ног – вот ты и брюнетка. Разве тебе не хочется разнообразия в жизни? Однако я сгораю от любопытства. У тебя есть линейка?

– Конечно, – сразу понял ее намерение Дрыглов. – Ведь я заместитель генерального конструктора, мне часто приходится вечерами работать дома.

Он принес Наташе линейку и стал ловко раздеваться, кидая части одежды по разным стульям. Когда на последний стул улетели белые шелковые трусы с именной монограммой, Наташа издала крик удивления. То, что сделали Дрыглову в Институте ортопедии и травматологии, могло бы травмировать призовую лошадь породы ганноверский тяжеловес. Это было среднее между городошной битой и жезлом регулировщика. Такими булавами запорожцы били по головам турецких янычар, поганивших истинную веру. А как поверить, пока сама не увидела.

Но Наташа не могла доверять своим глазам, для этого она и просила линейку. Линейка оказалась сорокасантиметровая – ее не хватило.

– Ты чемпион или слон? – сделала она комплимент мужчине.

– Я сгораю от желания тебя, – отвечал тот, тяжело дыша и простирая руки к ее лучшим местам.

Рука влюбленной женщины легла на его член надежно и умело, как ладонь гонщика – на рычаг скоростей. Нарастающее давление газа в цилиндрах, все убыстряющееся вращение колес, тугой ветер бьет и отлетает назад, все стремительнее мелькает мимо и несется заоконный пейзаж, сливаются в полосы постройки и деревья, – но вот бешено ревет гудок, с оглушительным грохотом и ревом вырывается мощный выхлоп, разбрасывая искры, и уже по инерции тихо подкатывает машина к пункту назначения: станция… стоп…

– Ты чувствуешь – я могу сколько угодно? – спросил он.

– Ты просто… феномен! – охарактеризовала Наташа единственно правильным словом его способности. – Но пора подумать и обо мне, правда?

– Однако необходимо предварительно принять предохранительные меры, – вслух подумал Дрыглов.

– Я совершенно здорова! – обиделась Наташа.

– Ты плохо про меня подумала! – нежно укорил он. – Я имел в виду не принести вреда твоему здоровью и самочувствию.

– Любить женщину в презервативе – все равно что нюхать розу через противогаз, – привела народную мудрость молодая женщина.

– При чем здесь презерватив? – возразил он. – Нужна просто предохранительная шайба. Ведь природа, создавая тебя, в том числе твое лоно, вряд ли перепутала дюймы и сантиметры. Я же тебя проткну, глупая!…

Он взял из холодильника небольшую дыню, прорезал в ней круглое отверстие большого диаметра и надел на свой орган так, чтобы из дыни торчало только нормального размера.

– Теперь ложись на этот диван, – ласково сказал он и лег на нее сверху.

Наташа простонала, закрыла глаза, закусила губу и обняла его спину стройными скрещенными ногами.

– Милый, еще, – попросила он. – Это даже интересно – дыня такая прохладная после холодильника. Сожми руками мою милую попку сильнее, пожалуйста!

Он исполнил ее просьбу и имел два раза без перерыва.

– А теперь я хочу встать лошадкой, – сказала она, разомкнув веки.

– Лошадкой – это как? – удивился опытный Дрыглов.

– Мне не нравится вульгарное слово «раком», – объяснила она. – А поза нравится.

Она изящно и легко перетекла из позы в позу.

– Видишь, какая у меня тонкая талия и округлый зад? Ты можешь шлепать по нему руками. Ну же, я прошу тебя!

Мог ли он ей отказать?…

После пятого оргазма немолодой мужчина почувствовал, что слева в груди ему что-то давит. Он сделал перерыв и принял таблетку нитроглицерина.

– Ничего, ты еще совсем молодой, – приободрила Наташа. – Я хочу сесть на тебя сверху. Только пойдем на ту кровать, где зеркало, я тоже хочу все видеть.

Расширенными глазами она следила в зеркало, как огромный жезл Дрыглова ритмично исчезал в нежных складках ее лона между раздвинутых атласных бедер, и снова показывался наружу, чтобы снова уйти в вожделенную женскую плоть.

А Дрыглов наслаждался и одновременно прислушивался к нарастанию жжения за грудиной. Но счастье наслаждения превозмогало тревогу.

Утром счастливая и удовлетворенная Наташа вспомнила о неотложных домашних делах. Ей следовало отдохнуть перед приходом на новую работу. Дрыглов проводил ее на станцию и долго махал вслед уносящейся электричке.

Вернувшись на дачу, он вдруг схватился за сердце и упал на пол, издавая хрип. Последней мыслью было, что на даче нет телефона, и более он никогда уже ни о чем не думал…

…Наташа узнала о случившемся из газет.

Рассказ о гнусном пороке

…И рука смелее бродит вдоль прелестного бедра.

Генрих Гейне

Тема эта ужасна, но негодование переполняет меня и не позволяет молчать! Как человек, как отец, как производственник с двадцатилетним стажем работы на одном месте я обязан предостеречь всех от коварной опасности. Нет, поистине нет повести печальнее на свете!…