Забытая погремушка - [10]

Волосы их больших половых губ оказались очень жесткими и натерли ему нежную юношескую кожу на пояснице. А паркет оказался очень твердым и набил синяки на локтях. А кончик хлыста попадал по ягодицам больно, а по мошонке – почему-то не больно, и у него все время была эрекция. А они его за это ругали и говорили, что стоячий орган тормозит об воздух во время скачки.

Правда, они накормили его пельменями и напоили портвейном, потому что коньяк кончился. Если бы несчастный знал, граждане, каким унижениям подвергается мужчина за тарелку пельменей и стакан портвейна! Он бы вбил им эти пельмени меж тех уст, откуда никогда не выходило человеческое слово!

Они сообщили, что родом из деревни. Скажите мне, как называется эта деревня, и я переселю ее в Магадан!

– Нам не удалось стать доярками, но мы играли в них в детстве, – сказала Таня.

– Главное для доярки – хорошая корова, – добавила Ира.

Они надели на голые попки передники, присели на корточки с обеих сторон Славика и заставили его опять встать на четвереньки и смотреть им по очереди между ног и рассказывать, что он там видит. Что хорошего может увидеть десятиклассник между ног? Вот именно!

А сами стали «доить коровку», глумливо подставив молочный бидончик. И когда «коровка» все-таки «дала молоко», стали угрожать, что не перестанут, пока бидон не будет полный.

– Для повышения удоев рекомендуется включать классическую музыку и делать массаж вымени, – сказала Таня.

Но вместо классики включила буржуазный рок-н-ролл, хотя массаж и стала делать.

– А если удои низкие, то коровку отправляют на мясокомбинат, – пригрозила Ира и принесла из кухни кухонный нож.

Тут Славик нож у них отобрал и доиться больше не захотел. Но когда он хотел уйти домой, оказалось, что его одежда плавает в ванной. Идти домой было не в чем. Тем более что настала, тем временем, середина ночи.

Подруги стали готовиться ко сну. Они разложили двуспальный диван и застелили свежими простынями. Но когда измученный Славик хотел лечь на диван и поспать хоть немного перед завтрашней контрольной по математике – его спихнули на пол!

И вот настала ночь. Она принесла отдых?! Чтоб так отдыхали наши классовые враги – американские империалисты!

Весь остаток ночи две развратницы занимались на своем диване лесбийской любовью. Они щекотали руками друг другу половые губы и клиторы. Они потирались промежностями одна об другую. Они ложились валетом и лизали друг друга между ног розовыми язычками.

– Ой-е-е-е-е-е-е-е-ей!… – пищала блондинка Таня.

– Ах-х-х-х-х-х-х-х-х!… – хрипела брюнетка Ира.

А когда мой сын хотел приблизиться, они ударили его собачьим хлыстом!

И всю ночь до рассвета несчастный положительный ученик был вынужден заниматься онанизмом на собачьем тюфячке! Есть ли на свете страдание горше?!

Контрольную и все остальные уроки он проспал в забытье, измученный на оскверненном тюфячке. А потом – ему швырнули в лицо одежду и выгнали вон. Одежда была предательски выстирана и выглажена, сухая, чтобы скрыть следы преступления.

И бедный Славик пошел домой. Он был осквернен и надруган – и при этом все равно не был допущен к таинству любви. Представьте себе состояние чистого, но темпераментного юноши. Какие чувства и мысли его обуревали!

Уже на подходе к дому он встретил соседку из девяноста третьей квартиры, пенсионерку Елену Трофимовну.

– Простите, молодой человек, – окликнула она. – У вас бы пять минут не нашлось?

Славик споткнулся, будто его подстрелили. Елена Трофимовна поднялась с лавочки в тени акации.

– Вы бы не помогли мне чуть-чуть передвинуть шкаф? – спросила она.

Глаза у Славика сузились. Он тяжело задышал.

– И дверь в квартиру надо помочь открыть? – утвердительно спросил он.

– Надо! – обрадовалась простодушная старушка. – Уж я как с этими ключами кажный раз мучусь-мучусь!…

– Ну пошли, – со скрытой угрозой сказал Славик.

Они вышли из лифта и, легко проворачивая ключ в замке, он спросил:

– А шкаф – он в ванную мешает свободно проходить?

– Точно! – обрадовалась пенсионерка. – Именно что мешает. А ты как угадал?

– Уж я угадал, – процедил Славик. – И кран в ванной надо бы посмотреть, что-то он плохо работает, верно?

– Ой и верно! А посмотришь, чегой там?

– Посмотрю, – тяжело пообещал Славик и втолкнул ее в прихожую.

– Сымай штаны, стерва!! – не владея более собой, заорал он.

– А?! – перепугалась она, не поняв.

– Ложись, сука!!! Ноги раздвигай, гадина!!! – И повалил ее не пол.

И тогда перепуганная пенсионерка завопила дурным ревом, как кастрируемый кот:

– Н-НЬ-НЬ-НЬЯ-ЯА-А-АА-АА-АА-АХ-ХРР-ХХРРР!!!!!!!!!!!!!!!

И соседи, слыша этот рев, на два оборота провернули ключи в своих замках.

…Славику дали одиннадцать лет за изнасилование с причинением телесных повреждений при особо циничных обстоятельствах. Школу он так и не закончил. Также в тюрьме нет института.

Общество потеряло полезного члена.

Суд не захотел принять во внимание все то, что я вам сейчас рассказал. Прошу считать мой рассказ также кассационной жалобой.

Моя трудовая биография кончилась несправедливостью и параличом. На инвалидности теперь я смотрю из кресла на колесиках, как шумит мимо балкона большая жизнь…