Забытая история - [7]
В непроглядной темноте не было никакой возможности понять, который час. Над устьем реки шелестел летний ветерок.
Энтони повернулся на другой бок и попытался заснуть. Где-то хлопнула дверь, и он сел в кровати.
Снова наступила тишина. Он лежал в постели и желал не быть таким ребенком, что пробуждение среди ночи заставляло его сердце биться чаще.
Снова хлопнула дверь и загремело ведро. Где-то в недрах дома, будто из самых глубин его старой покосившейся души, кто-то запел:
То Тёмный Охотник! И холод пронзил
Сер-рдца тех, кто стр-раха не знал.
Охотника клич не оставил им сил…
Голос был мужской, дрожащий и пьяный. Хлопнула еще одна дверь, и с лестницы донеслись шаги.
Чердак, буквально встроенный в крышу, был единственной комнатой на этом этаже. Но шаги доносились с пролета лестницы ниже.
И все равно Энтони пожалел, что его дверь не запирается.
Все звуки в доме отдавались эхом, возможно, от того, что он был построен вокруг колодца лестничной клетки. Энтони услышал, как осторожные шаги споткнулись на одной из ступеней, и последовавшее за этим ругательство.
Сердца тех, кто страха не знал. (Да чтоб тебя разобрало! Кто бросил эту дрянь под ногами?)
Охотника клич не оставил им сил!
И лай гончих псов их надежду убил!
А сбр-руи звон волю сковал…
Наконец, пьяный голос затих, и воцарилась тишина. Вдалеке загудела корабельная сирена. Долгое время спустя Энтони почувствовал, что мышцы расслабляются и к нему тихо, как ненадежный друг, подкрадывается сон.
Еще позже он проснулся от того, что кого-то немилосердно тошнило.
Глава третья
С рассветом новое жильё показалось ему уютнее. Выглянув в окно, он увидел, что прилив ушёл и многие мелкие судёнышки утопают в грязи. Чайки носились взад-вперёд по небу, сиротливые и далёкие, как облака, почти не двигая крыльями, или дрались вопящей кучей за какой-нибудь добытый кусок. Две из них опустились на плоскую крышу прямо под чердачным окошком и осторожно ковыляли к углу. Вдалеке лениво полз по морю маленький грузовой пароход.
Прошлой ночью Энтони не положил в кошелёк двенадцать пенсов, выданных дядей Джо. Утром, когда он надевал брюки, они выпали из кармана и со звоном рассыпались по комнате во все стороны. Одна монета закатилась под кровать, чтобы достать её, пришлось немного сдвинуть ковёр. Под ним Энтони с удивлением обнаружил вставленную в половицу затычку.
Заинтересовавшись, он приподнял покрывало и протиснулся под кровать, где было полно пыли и паутины. Потом достал перочинный ножик, без труда извлёк пробку и, приложив глаз к образовавшемуся отверстию, обнаружил, что смотрит на комнату этажом ниже.
Небольшое помещение с письменным столом, книжным шкафом и креслом. Стол был завален письмами и газетами, на кресле лежали журналы, к двери прикреплён мореходный календарь.
Энтони вдруг испугался, что его застигнут за подсматриванием, словно кто-то вот-вот войдёт в его спальню. Он вернул затычку на место, поправил ковёр и поспешил одеться.
Когда он спустился, было еще рано, но тетя Мэдж уже встала и охотилась на мух. Похоже, она испытывала к ним особое отвращение, поскольку в кухне висело целых шесть мухоловок. На тете Мэдж было розовое кимоно с кружевом, оборками и рюшами, кружевные манжеты на длинных рукавах украшали жирные пятна от бекона. На голове тети красовался розовый кружевной чепец.
Она оглядела Энтони поверх своих подбородков и, очевидно, узнала.
— А, — произнесла она. — Ты спал? Фанни опаздывает. Ты можешь принести… дрова для растопки.
Следуя ее указаниям, Энтони вышел на мощеный причал, куда можно было попасть прямо из дверей кухни, и нашел кучу плавника и топор. Он начал колоть дрова. Он мог похвастаться некоторой сноровкой, поскольку дома всегда выполнял эту работу, правда, с приличными бревнами, а не жалкими еловыми и сосновыми деревяшками, зачастую изъеденными червем. Одна чурка развалилась от первого же удара, и внутри оказалась вся пористая, как модель катакомб. Мысль так заинтересовала Энтони, что он опустился на колени, чтобы разглядеть поближе. За этим занятием его и застала Патриция.
— Доброе утро, Энтони. Ты хорошо спал? Набрал дров? Мэдж, похоже, сегодня не в настроении.
На ней был хорошенький черно-белый полосатый фартук, завязанный сзади большим бантом, простая блузка с высоким воротничком и темная юбка.
— Посмотри, — сказал Энтони. — Разве это не красиво? Кто это сделал?
— Морские уточки. Ты их раньше не видел?
— Нет.
— Это такие большие черные черви с головой как ракушка и длинными красными языками. Такое только в кошмарах увидишь. Но Мэдж начнет читать тебе проповедь, если вскоре не получит свои дрова.
Завтрак был женской трапезой. Ни Перри, ни Джо не появились. Маленькая Фанни, усталая, с красными глазами, спустилась прямо перед едой, и Энтони увидел, что такое проповедь тети Мэдж, когда она направлена на кого-то другого.
Она не выказывала никаких признаков гнева. Сидя в неподвижной безмятежности с чашкой чая, время от времени безошибочно направляемой к маленькому пухлому отверстию, из которого вылетало столько звуков, она с величественностью и настойчивостью все отчитывала и отчитывала Фанни довольно хриплым страдальческим голосом. Иногда, для пущего эффекта, тетя добавляла придыхание. Сказав все, что хотела, она встряхивала сережками, поправляла пенсне и начинала заново. Наконец, Фанни разрыдалась и, голодная, ушла подметать ресторан наверху.
1783 год. Устав от мрачной войны в Америке, Росс Полдарк возвращается на свою землю, к своей семье. Но радость, которую он предвкушает от встречи с домом, превращается в горечь, потому что его отец мертв, поместье заброшено, а любимая помолвлена с его кузеном.В 2015 году по роману снят одноименный сериал.
Демельза Карн, дочь бедного шахтера, теперь замужем за Россом Полдарком, который когда-то вызволил её из ярмарочной потасовки. Попытки приспособиться к жизни дворянства и мужа подчас ставят её в смешные и неловкие положения, в которых она обретает уверенность, изящные манеры и очарование, а рождение первенца приносит ей доселе невиданную радость.Но внезапно разразившаяся гроза сеет семена жгучей вражды между Россом Полдарком и влиятельным Джорджем Уорлегганом и испытывает на прочность брак Росса с Демельзой и их любовь...В 2015 году по роману снят одноименный сериал.Перевод - группа "Исторический роман", 2015 год.
Корноулл, 1790 год. Росс Полдарк переживает самые мрачные часы своей жизни. Обвиняемый в разграблении двух кораблей, он предстает перед судом присяжных в Бодмине. Невзирая на неспокойную замужнюю жизнь, Демельза пытается заручиться поддержкой для своего мужа. Но есть враги, которые с большим удовольствием увидели бы Росса за решеткой, и в их числе Джордж Уорлегган, влиятельный банкир, чье личное соперничество с Россом становится всё более напряженным.
Рождение в 1794 году сына Элизабет и Джорджа Уорлегганов лишь расширяет пропасть между Полдарками и Уорлегганами, и давнее соперничество Джорджа и Росса обретает новые причины для еще более яростных конфликтов и вражды.
Корнуолл, 1792 год. Росс с головой ныряет в рискованное дело, угрожающее не только финансовому благосостоянию семьи, но и его неспокойному браку с Демельзой. Когда между Россом и Элизабет вновь вспыхивают старые чувства, Демельза тоже не остаётся в долгу. Банкротство выглядит неминуемым, и Полдарков, похоже, ожидают сплошные несчастья со всех сторон.
Заканчивается 18 век, Росс Полдарк избран в парламент от Труро и делит свое время между Лондоном и Корнуоллом, а его сердце по-прежнему принадлежит жене Демельзе.Его старая вражда с Джорджем Уорлегганом всё никак не утихнет, как и запретная любовь Морвенны и Дрейка, брата Демельзы.Еще до наступления нового столетия Джорджа и Росса объединит страшная потеря, пересилив соперничество, как и Морвенну с Дрейком, но трагедия принесет им надежду.
Финляндия в составе Российской Империи долгое время обладала огромной автономией. На памятнике Александру II в Хельсинки выбито «1863» – год, когда финский язык в Великом княжестве Финляндском стал официальным. Однако русификация начала XX в. вызвала небывалый взрыв антироссийских настроений, а в 1918 г. красные финны проиграли в Гражданской войне. Так закончилось столетие «русской истории» Финляндии… Эта книга впервые во всех деталях восстанавливает революционные события 1917 г. и боевые действия Гражданской войны в Финляндии.
Исторические приключения на экзотическом Востоке. Доблестные рыцари и воины ислама, прекрасные принцессы и загадочные города, орды кочевников и древние сокровища… Кормак Фицжоффри родился на земле, где балом правили насилие и кровь. Но он смог выжить. Странствующий воин, наемник и мститель. Немного у него друзей, и тот, кто причинит им вред, рискует не дожить до рассвета… Кормак хочет освободить своего суверена из лап врагов, и для этого ему нужно найти выкуп. Причем выкуп королевский. В этом ему может помочь местный царек-разбойник.
Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!
Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.
Роман-приключение о мото-путешествии в тибетский загадочный регион, которое состоялось в 2019 году. Экспедиция прошла по маршруту российского путешественника Гомбожаба Цыбикова в Тибет в начале 20 века. Цыбиков отправился в Тибет по заданию российского правительства под прикрытием буддиста-паломника. Гамбожаб сделал первые фотографии Тибета. Как изменился за 120 лет Тибет, и как поменялось его восприятие окружающими? «Так сложно свыкнуться с мыслью, что весь Тибет есть замысловатое переплетение реальности и вымысла».
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.