Забытая цивилизация в долине Инда - [25]

Жители городов очень любили украшения, и искусные камнерезы, по-видимому, удовлетворяли спрос покупателей, изготавливая бусы из сердолика, жадеита, агата, халцедона, бирюзы и других материалов. Свёрла из кремня или роговика с небольшим количеством абразивного материала на рабочем стволе были небольшими, до 4 см. С их помощью просверливали отверстия в бусине с обоих концов так аккуратно, что эти отверстия встречались точно посередине. Бусины тщательно полировали не только снаружи, но и внутри, так что ни одна царапина не нарушала прозрачной игры камня. Бусины делали не только из разного материала, но и самой, разнообразной формы: цилиндрической, круглой, биконической, вафлеобразной и т. п., и разной величины.

О чрезвычайно высоком мастерстве хараппских ювелиров выразительно свидетельствуют микробусины цилиндрической формы длиной всего лишь в 3 мм и диаметром в 1 мм, так что отверстие в центре бусины не больше 0,5 мм. Из них делали браслеты, бусы, пояса, нанизывая их на нити и соединяя по несколько нитей вместе. Видимо, эти бусы пользовались у жителей городов большой популярностью, ибо они в большом количестве обнаружены во многих местах. В одном грамме содержится 310 таких бусин — так они малы и легки, а в двух сосудах, найденных в селении Закда, их поместилось примерно 34 000. Сделаны они были из светлого стеатита, добываемого поблизости в горах Аравалли. По-видимому, стеатит размягчали или делали на его основе пасту, которую затем проталкивали через специальную форму в виде маленького цилиндрика [67, с. 241–243].

Обилие материального инвентаря в протоиндийской культуре открывает широкий простор для изучения поведения вещей в традиционной культуре. Эти древние вещи могут стать ценным историческим источником. Вот что писал по этому поводу Ю. М. Лотман: «Следует напомнить, что памятники материальной культуры, орудия производства в создающем и использующем их обществе играют двоякую роль: с одной стороны, они служат практическим целям, с другой — концентрируя в себе опыт предшествующей трудовой деятельности, выступают как средство хранения и передачи информации. Для современника, имеющего возможность получать эту информацию по многочисленным более прямым каналам, в качестве основной выступает первая функция. Но для потомка, например археолога или историка, она полностью вытесняется второй. При этом, поскольку культура представляет собой структуру, исследователь может извлечь из орудий труда не только информацию о процессе производства, но и сведения о структуре семьи и иных форм организации коллектива» [18, с. 14]. В этом направлении предстоит проделать огромную работу, а пока делаются лишь первые шаги.

Но вернёмся в Мохенджо-Даро. В нескольких зданиях на углах улиц в этом городе, как, впрочем, и в других, находились небольшие помещения с плотными кирпичными полами и чашеобразными углублениями в них. Археологи предполагают, что это были харчевни, и в углублениях стояли сосуды с зерном, напитками и прочими съестными припасами: «Вероятно, в таких харчевнях собирались купцы и другие обитатели города, кто для того, чтобы заключить сделку, а кто просто поесть, попить, а заодно и посудачить, и весьма вероятно, что подкрепляясь карри, другими обильными кушаньями и крепкими напитками, они передавали друг другу свежие сплетни об отцах города» [20, с. 59–60].

В ходе раскопок в Мохенджо-Даро обнаруживается всё больше зданий, больших и малых, и уже ни у кого не остаётся сомнений, что город построен на основе принципов, которые учёные не колеблясь считают современными (не знаю, какой стороне адресован этот комплимент).

Что же касается так называемой «цитадели», то в ней обнаружено несколько крупных зданий, отличающихся особой тщательностью кладки и внушительными размерами. Здания эти принадлежали, видимо, административной власти. Самое крупное строение в Мохенджо-Даро ещё не раскопано: оно находится под остатками древней ступы — культового сооружения с останками святого — на центральном холме города и предположительно может оказаться большим храмом, посвящённым богу-покровителю города. Снести ступу — значит оскорбить чувства верующих. И хотя ступа заброшена и пилигримы не жалуют её частыми посещениями, археологи её не трогают. Какие тайны она хранит?

Но здания, примыкающие к ступе, археологи раскопали: огромное строение размерами 70X24 м с западной стороны, несколько меньшее с северной — так называемый «большой бассейн», и остатки большого двора, обнесённого стенами двухметровой толщины.

Монументальное здание к западу от сооружения, погребённого под ступой, было названо первыми археологами «домом коллегий»: вероятно, здесь находилась резиденция властей. Внушительные стены более чем метровой толщины, окружённый аркадой двор, внутреннее святилище подтверждают это предположение. Другое здание не менее внушительных размеров находится в северной части города, на северной стороне Центральной улицы, большая часть которой занята караван-сараями. Его площадь составляет 63X34 м, а внешние стены имеют толщину более 1,5 м. Возможно, оно также служило резиденцией какого-нибудь правителя и помещением для административных служб.