Забыть о мести - [18]

— Томас, — тихо, умоляюще выдохнула Хлоя. Взгляд, казалось, проникал в самую его душу и от этого становилось еще тревожнее. Да она просто видит его насквозь! — Томас, неужели не расскажешь, что произошло?

На какую-то долю секунды он почти поддался искушению рассказать правду.

Я только что, впервые за много лет, увидел отца. И не ощутил ничего, кроме отвращения. К нему и себе. Я пришел, потому что… Черт, да просто потому, что ты первая сумела вызвать во мне какие-то чувства, не имеющие ни малейшего отношения к бизнесу.

Признание, конечно, потрясет Хлою. Шокирует. А потом… потом она примется его жалеть. И если ее зеленые глаза засветятся состраданием, это убьет его.

— Ничего особенного, — проворчал Томас. — Неужели нельзя принести кое-что для проклятого кота, не подвергаясь при этом допросу с пристрастием?

Но Хлоя, ничуть не обидевшись, улыбнулась.

— Можно, конечно, но только не тебе.

— Это еще почему? — взвился он, уязвленный сознанием, что над ним явно подсмеиваются.

— Просто это не в твоем стиле, Томас. Признайся же, в чем дело?

— В том, что ты цепляешься, как репей.

Что-то прижалось к ноге, и Томас посмотрел вниз. Черные джинсы были облеплены оранжевым пухом, а котенок старательно терся мордочкой о его щиколотку. Выразив таким образом свою благодарность, он грациозно перевернулся на спину, задрав кверху задние лапки. До Томаса донеслось тихое довольное урчание. Господи, да звереныш поет ему песенки!

Он едва не поддался совершенно безумному желанию нагнуться и почесать котенку брюшко. Но, к счастью, вовремя взял себя в руки.

— Убирайся с дороги, кот.

— Гарольд, — мягко поправила Хлоя. — Его зовут Гарольд.

И, не обращая внимания на сползающее одеяло, наклонилась и погладила котенка. Неужели Худышка не понимает, что сводит его с ума? Что у него руки чешутся сорвать с нее все и…

Томас закрыл глаза и вздохнул. Нужно бежать. И сейчас же.

— Томас…

Он неохотно посмотрел на Хлою. Она стояла перед ним на коленях, подняв лицо, словно приглашая накрыть ртом ее пухлые губки. Из-под одеяла высовывалась голая стройная ножка. Эротические картины, одна другой соблазнительнее, вереницей пронеслись в мозгу. В этой позиции они, пожалуй, могли бы заняться любовью… или лучше подойдет другая?

— Думаю, у нас появилась проблема.

Уж это точно. Томас тряхнул головой, чтобы избавиться от навязчивых образов, злясь на себя за то, что был пойман на месте преступления, словно сексуально озабоченный подросток.

— Проблема?

У Хлои был такой перепуганный вид, что Томас едва подавил совсем уже идиотский порыв прикрыть ладонью непристойно натянувшуюся ширинку. Но, как оказалось, Хлоя не обратила на его позор никакого внимания, а то бы испугалась еще больше.

— Гарольд вовсе не Гарольд, — смущенно пролепетала она.

Томас перевел взгляд с кота на розовое от смущения лицо Хлои.

— О чем это ты?

Хлоя опасливо прикрыла рот, сдавленно засмеялась и едва слышно спросила:

— Ты когда-нибудь слышал об имени Гарольдина?

Томас уставился на котенка и тут же расплылся в понимающей улыбке: Гарольд оказался кошкой…

— Хлоя, — окликнул кто-то снизу, — это вы?

Стоявший в дверях Томас первым увидел, кто поднимается по ступеням, и веселость мгновенно сошла с его лица.

— Это Торнтон, — прошептал он, хватая Хлою за локоть и ногой подталкивая Гарольдину в комнату. — Немедленно оденься.

Но Хлоя, парализованная страхом, не двигалась с места, так что пришлось не слишком деликатным шлепком направить ее к двери спальни. Она едва успела подхватить Гарольдину.

Подождав, пока Хлоя закроет за собой дверь, он не спеша обернулся к управляющему, как предпочитал именовать себя Торнтон.

— Хлоя… занята.

Мистер Торнтон многозначительно поджал губы.

— Мы не позволяем гостям оставаться на ночь.

— Неужели? — удивился Томас, прислонившись к косяку. — Почему же?

Томас с удовольствием отметил, что этот слизняк смешался. Должно быть, пытался подыскать веские причины. Но в этот момент появилась Хлоя в свитере и леггинсах, обтягивающих длинные ноги.

— Доброе утро, мистер Торнтон.

— Я только сейчас объяснил вашему приятелю, что гостям не позволено оставаться на ночь, — прошипел тот.

Хлоя метнула испуганный взгляд на Томаса, и он едва не засмеялся. До чего же довела его эта женщина! Смешливость до сих пор отнюдь не входила в число его достоинств.

— К тому же, — продолжал Торнтон, — думаю, ваши родители будут весьма огорчены, узнав, с кем вы водитесь.

— Я давно уже совершеннолетняя, — спокойно и с достоинством напомнила Хлоя, несмотря на очевидные гнев и смущение. — И не думаю, что кого-то, кроме меня, должно касаться, с кем я, как вы говорите, вожусь.

Она взяла Томаса за руку и втянула в комнату.

— Отопление работает, — успел проворчать Торнтон как раз в тот момент, когда Хлоя захлопнула дверь, едва не прищемив ему длинный острый нос. Прислонившись к стене, она нервно засмеялась, но, взглянув в глаза Томаса, полыхавшие синим пламенем, осеклась.

— Мистер Торнтон вечно вмешивается не в свои дела, — пробормотала она и, не в силах совладать с собой, уставилась на его красивый, чувственный неулыбчивый рот. Из горла Томаса вырвался тихий хрипловатый стон. Шагнув ближе, он оперся ладонями о стену по обе стороны от Хлои. Вместо того чтобы почувствовать себя пойманной в капкан, Хлоя счастливо вздохнула.