Забыть нельзя помнить - [15]

– Что именно, Ведмежонок?

Гадая, то ли няне вдруг память изменила, то ли я неправильно спросила, я повторила попытку докопаться до истины.

– Ну та бабушка вчера… Почему она висела на дереве? Почему от нее воняло, если она так нарядилась? Что она делала в саду? Кто ее повесил на дерево?

Прокоповна непривычно долго подбирала слова:

– Милая, не стоит ворошить вчерашний день. Ни к чему это.

– Но ты ведь всегда учила меня, что всегда нужно спрашивать, если чего не понимаешь. Как ты любишь повторять? Как, а?

– Глупый не тот, кто не знает и спрашивает; а тот, кто не знает и узнавать не стремится. – Старушка медленно и как-то по-особому грустно выдыхает. – Что ж, сама виновата. Но ты, милая, права – ответы нужно получать, если того требует нутро.

Бросив все, я понеслась к скамейке со скоростью соседской кошки, которую мне ни разу не удалось поймать. Усевшись поудобнее, с воодушевлением уставилась на несчастную няню, которой от моей любознательности деваться было некуда.

– Ты ведь знала Ильиничну? – Живо мотаю головой из стороны в сторону, всем видом показывая уверенное «нет». – Как «нет»? А кто же вам молоко и яйца всегда приносил? Кто клумбы ваши вскапывал? Кто каждую осень овощами да фруктами ваш подвал заваливал?

Я напряглась. Как бы ни старалась расшевелить свой крохотный мозг, кроме скрюченной черной бабки, сжимающей в руках сооруженную из платка котомку с яйцами, грязной старушки, копающейся в нашем саду, из рук которой я никогда не принимала даже самых ароматных пирожков – вспомнить никого не удалось.

– Я никогда не видела ту бабушку. Я тебе точно говорю, я бы ее запомнила. А нам яйца с молоком приносит очень страшная бабушка в черной грязной одежде. И клумбы копает, и яблоки с картошкой приносит тоже бабуля очень страшная.

– Дитя… – Прокоповна слабо улыбнулась и провела ладонью по моей косе. – Эта бабушка, которая так тебя пугала, и была Ильинична. Зачем для тяжелой работы красивые наряды примерять? А вот в последний путь – другое дело.

Я тут же раскрыла рот, но няня предугадала мой вопрос.

– Что такое «последний путь»? – И дождавшись моего кивка, продолжила: – Это когда человек больше не будет ходить по этим тропам да дорожкам никогда, но прежде чем отправиться в лучший из миров, он проходит свой последний путь здесь. Вот поэтому Ильинична и нарядилась, чтоб в другой мир проследовать красавицей.

– Но у нее только вещи красивыми были, а сама-то она все равно не красавица.

– Да, Ведмежонок, жизнь не оставила ей шансов сберечь красоту.

– Это как?

– Судьба у нее очень сложная и тяжелая была. Слишком много горя она хлебнула и под конец сломалась.

– А как это «горя хлебнуть»?

– Какая ты у меня любознательная, не перестаю удивляться. Это когда много плохого жизнь преподносит. А Ильиничну она не пощадила. То война, то голод, то ссылка, то муж погиб, то ребенок, то болезнь… Много всего было, о чем вам, милая, знать не обязательно. Главное вот что – нельзя поступать так, как поступила Ильинична, что бы в жизни ни происходило.

– А как она поступила?

– Плохо. Очень плохо. – Прокоповна подняла глаза к небу. – Ты знаешь, кто такой Господь Бог?

– Нет, – растерянно прошептала я в ответ.

– Ничего удивительного, твоим родителям по должностям не положено даже думать о нем, не то что говорить. Твой возраст не совсем удачен для подобных бесед, но я все же попытаюсь объяснить тебе кое-что в нескольких словах, а остальное узнаешь в свое время. Бог – это наш создатель и хранитель. Ты, я, твои родители и все остальные люди, звери, птицы, рыбы, природа, погода – все в нашем мире – когда-то очень давно создал Господь и на протяжении многих лет хранит и оберегает собственное творение.

У меня непроизвольно раскрылся рот:

– Это что, получается, я тоже Бог?

Прокоповна удивленно улыбнулась:

– Это почему же?

– Я ведь тоже много чего создаю. Я из песка целые города строю и куклы мои в них живут, а в замках принцессы.

Няня рассмеялась:

– Давай договоримся так – Бог у нас один, а ты… – Старушка задумалась. – Ты когда-то станешь прекрасным архитектором, строителем, а быть может, археологом, раз так копаться в песке любишь. Ты безумно талантливый ребенок, который проявляет себя в разных занятиях. Это нормально, ведь все мы начинаем искать себя в раннем детстве, чтоб, повзрослев, связать свою судьбу с тем занятием, которое поглощало нас с головой. Вот и весь секрет твоей любви к созданию.

Я не совсем поняла, но мысленно расфасовала полученную информацию у себя в голове.

– Так вот о Боге, – продолжила няня. – Он хороший, добрый, щедрый, великодушный и всепрощающий, но живет в своем мире, не в нашем, который сам создал. За нами он присматривает, наблюдает, иногда проверяет на прочность, выдержку, посылает различные испытания, чтоб понять, кто чего стоит. Наш мир не идеален, а его – да, и все хотят попасть туда, в мир, где правят добро и благодать, но это не так просто. Чтобы попасть в Рай, – место, где живет Бог, называется так, – нужно прожить полную жизнь здесь. Он всем отводит определенное время для этой жизни и каждому посылает разные испытания, чтоб проверить, достойны ли мы жизни в Раю, в благодати и бесконечной любви. Уж точно не скажу, по каким причинам он одному выделяет сто лет, а другому двадцать; и не могу знать, почему у одних вся жизнь – сплошное испытание, а другие не живут, а порхают, так легко и просто все в их судьбе складывается. Никто не знает, каким образом и по каким меркам Господь распределяет меж нами судьбы и определяет пути. Но дело в том, что какую бы судьбу для тебя ни уготовил Господь, ты должен пройти этот путь от начала до конца, пока он не заберет тебя к себе. Ни в коем случае нельзя самостоятельно обрывать себе жизнь. Если ты это сделаешь, то никогда не попадаешь в Рай, где нет печалей и забот, слез и боли, а повсюду витает счастье и любовь.