Забыть и вспомнить - [37]

Экий снег какой глубокий!

Лошадь дышит горячо.

Светит месяц одинокий

Через левое плечо.

Пушкинский образ отозвался в стихах Дмитрия Кедрина. П.С. Стоит привести, по случаю, отрывок из воспоминаний Анны Керн. «…он приехал ко мне вечером и, усевшись на маленькой скамеечке… написал на какой-то записке: Я ехал к вам. Живые сны… Писавши эти строки и напевая (!! – Д.Л.) их своим звучным голосом, он при стихе:

И месяц с левой стороны

Сопровождал меня уныло!

Заметил, смеясь: РАЗУМЕЕТСЯ С ЛЕВОЙ. ПОТОМУ ЧТО ЕХАЛ НАЗАД!..» Вообще, примета эта, как и многие другие, восходит к древним, языческим, временам. У давних мореплавателей, например, считалось дурным предзнаменованием чихнуть на левой стороне корабля, и хорошим, если кто-то чихнёт на правой.

* * *

Трудно быть гонимыми еврейцами.

Но хоть нам случалось быть и слабыми, -

До победы дожили над немцами.

Доживём, даст Бог, - и над арабами.

2.07.2001

* * *

Жизнь похожа на езду в лифте – не успеешь войти, как по пути набивается куча случайных попутчиков. И тормозят тебя на всяком этаже по своей надобности, - кому-то выходить… Облегчения нет: на место отчаливших входят другие. Можно ехать молча, но всё равно оказываешься в одном замкнутом энергетическом пространстве, с навязанным соседством.

* * *

Праздник отличается от будней тем, что это преувеличенный день.

* * *

В человеке должно быть всё прекрасно: и душа, и мысли, и соседи.

* * *

«Во многой мудрости много печали, и кто умножает знание, умножает скорбь». Так, кажется, у мудрецов. Но почему только так? И наоборот ведь тоже: Во многой печали много мудрости. И кому умножается скорбь, тому прибавляется мудрость.

* * *

- Ностальгия? Я вам скажу, что это…

Восьмой год эмиграции… Утро… Жена занимается рутинным делом, меняет постель. Из наволочки выпорхнул кусочек картона. Оказалось – ярлычок, ещё из той, старой жизни, как и одна из наволочек, до которой дошла очередь. Поднял ярлык и стал читать.

«РСФСР. Свердоблупрместпром. СПО «Маяк». Кедровская швейная фабрика. Свердловская область, п. Кедровое, ул. Классона («Классон? - инженер, участник плана ГОЭЛРО»?) Комплект посбелья. Арт. ткани 8 Н15 –15 МАПС Пододеяльник 215х143 Наволочка 70х70 2 шт. Хлопок 100% Розн. цена 15-00 Дата вып. 4. 1989

Я читал, - в стране древнего иврита, - эти русские слова и знаки из другой эпохи и жизни, и сердце щемило. Уже не было Облупрместпрома, исчезло СПО «Маяк», не было нас самих в той стране… Только обрывки памяти, части которой стали ярлыками. Другое государство. Другое тысячелетие! И всё таки - коростой печаль.

* * *

Вот стихи, написанные в дни полёта Валентины Терешковой в космос, то есть очень давно.

ЧАЙКА

«Чайка» – позывные космонавта Валентины Терешковой

Далеко ли летают чайки?

Далеко, друзья, далеко…

На Курилах ли, на Ямайке

Есть примета у моряков:

Если нет конца океану,

И давно не видна земля,

Но однажды закружит желанная

Утром чайка у корабля.

– Значит, близок заветный берег!

Значит, пота и сил не жаль,

- И вонзается новый Беринг

Жадным взглядом в близкую даль…

Капитаны – народ отчаянный!

Режет новый простор бушприт!

- Быстрокрылая птица «Чайка»

По орбите земной летит!

Капитан! Я в приметы верю:

Если Чайка оставила след,

Значит, близок заветный берег

Долгожданных иных планет!

Бродят дальние звёзды стайкой

Выше всех земных облаков…

Далеко ли летают Чайки?

Далеко, друзья, далеко!

Недавно, перебирая архивные бумажки, наткнулся на газетную вырезку с этими стихами и вдруг решил послать их… Терешковой. Почему бы нет? Как сказал герой одного рассказа Джона Пристли, придя в восторг от картины незнакомого художника: моё мнение о вашей картине принадлежит вам и я должен передать его по назначению. Уверен был, что ответа от Терешковой не будет, не тот человек. Послал «на деревню к дедушке» – Москва, Звёздный городок. Письмо не вернулось, значит, дошло. Но отзвука от адресата, конечно, не последовало.

* * *

ПЕРЕИНАЧКИ

Служить бы рад – приСлушиваться тошно.

* * *

Кто к нам с мешком придёт, от смешка и погибнет.

* * *

Просил я отечество, день изо дня:

Дай руку твою, утоли мою муку!

Но вместо – кормила отчизна меня

«Березовым суком, берёзовым суком».

* * *

Нет, не всё было дома плохо! Были друзья, была работа, востребованность, была родина-природа. Природа!.. Кто-то сказал: родина – это ландшафт. Лесные дали, запах снега, ветер на лыжне, краски осени… Даже осенние дожди радость, - за окнами струи, а в комнате, за двойными рамами, тепло, уют, книга… Осень, время ожидания и надежды. Потому что это самое длинное время, - так казалось…  Всё это не просто память, а то, что стало частью тебя, неотделимое существо бытия, даже теперь, на удалении. Были озарения общности дела, были и миги признания. Не тщеславный, радовался, когда читал указ о присвоении звания заслуженного работника РСФСР. Хоть и скажешь про это, одёргивая пафос: «мелочь, а приятно», а всё же и не мелочь по тогдашним законам условности, и всё же приятно. Забавная частность. По заведенному порядку публиковать официальные решения правительства, газеты напечатали и это сообщение. Одну из информаций приятель опустил в мой почтовый ящик. Но вырезал её из газеты с юмором: следующая за указом заметка рассказывала о пожарниках, и называлась: «За отвагу на пожаре». Приятель сделал так, что заголовок о пожаре, - без самого текста про него - мог быть вполне отнесен к информации о присвоении Заслуженного работника культуры РСФСР. Присвоили, читай, за… отвагу на пожаре. Было смешно. Хотя, впрочем… Уж точно я никогда не подливал масла, то есть бензина, в огонь, и не раздувал костры склок, раздоров или интриг.