Забвение - [41]

— Вижу, — едва слышно откликнулась она. Да, посмотреть было на что.

Пальцы Клейтона коснулись ее плеча.

— Синяк еще не прошел?

Прежде чем она успела ответить, Слейтер отодвинул вырез ее майки и кончиком большого пальца бережно прикоснулся к оставленной Трентом отметине.

— Не прошел. — Он напрягся, но продолжал легонько поглаживать ее плечо, не сводя глаз со своих пальцев.

Она затаила дыхание и застыла в откровенно эротичной позе — стоя на коленях между раздвинутыми ногами Клея. Ошеломленная Хоуп не расслышала его последние слова.

— Что? — спросила она, поднимая глаза.

Ей нравилось, что Клейтон никогда не отказывался повторить сказанное. Хоуп знала, насколько это раздражает других людей. Он разговаривал с ней удивительно спокойно, нежно. Хоуп понимала, он жалеет ее и в то же время дает понять, что ее глухота не имеет для него никакого значения.

В его присутствии Хоуп забывала о своем недостатке, чувствовала себя более непринужденно, чем с кем бы то ни было… и это тоже пугало ее.

— Трент достает тебя?

— Нет. — Голос Хоуп прозвучал хрипло и неуверенно. Пришлось облизать губы и повторить: — Нет. — Она сумела подняться с колен, но осталась стоять между его ног.

Клейтон смерил ее снизу вверх завораживающим взглядом, и наконец их глаза встретились.

— Ты бы сказала мне, если бы было иначе, не правда ли?

В его глазах горело пламя, а за вежливой формой вопроса скрывалась железная решимость незамедлительно встать на защиту Хоуп.

— Да, Клей, сказала бы.

— Но он пытался связаться с тобой по телефону.

Слейтер был настойчив. И, черт побери, слышал гораздо лучше ее.

— Я избегала его.

— Нужно его отвадить. Я бы с удовольствием сделал это, — грозно прищурился он.

У нее похолодело в животе.

— Клей… ты еще не выздоровел.

Он провел ладонью по ее руке от плеча до кисти, и их пальцы переплелись. Затем Клейтон прижал их соединенные руки к своей груди, и Хоуп ощутила гулкие, тяжелые удары его сердца.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Не… случится. — Тут Хоуп пришлось замолчать, потому что Клейтон, оставив ее ладонь на своей груди, положил руку на ее бешено колотившееся сердце.

— Я вижу, ты женщина, привыкшая к одиночеству, — медленно сказал он, переводя взгляд со своей руки на лицо Хоуп. — У тебя мало кто бывает.

— Мало? Каждый день толпа народу… — Неужели это она говорит таким неуверенным, дрожащим голоском?

— Я говорю о близких тебе людях, — уточнил он, не убирая руки. — Пациенты не в счет, Хоуп.

— Для меня в счет.

— Я не об этом, — мягко возразил Клейтон. Его глаза светились сочувствием.

— Я… — Она едва дышала. Пальцы Слейтера поглаживали ее груди и не давали собраться с мыслями… — Я… довольно замкнутый человек.

— Замкнутый? Черт побери! Я хочу стать частью твоей жизни. Хочу быть с тобой. Пожалуйста, Хоуп, согласись.

Клейтон приблизил к себе Хоуп и прильнул губами к ее шее. Потом уткнулся в грудь и потерся о нее щекой.

— Мне нравится, как бьется твое сердце, когда я рядом. — В голосе Слейтера чувствовалось возбуждение.

— Оно готово выскочить наружу, — еле слышно пробормотала Хоуп.

Когда на твоей груди лежит голова любимого, реагирует не только сердце.

Клейтон посмотрел на нее снизу вверх.

— Ты мне нравишься, Хоуп.

— Ты мне тоже. — Конечно, он слышал, как колотится ее сердце, как судорожно втягивают воздух легкие…

— Нет, ты нравишься мне по-настоящему. До смерти.

Эти слова заставили Хоуп побледнеть. О, как ей было знакомо это чувство!

— Ты тоже нравишься мне по-настоящему, Клей.

— Это уже немало. Приятно слышать. — Он неторопливо улыбнулся. — Тем более что ты противишься этому чувству.

Ясно, она была неравнодушна к нему.

— Я не привыкла к такому, — призналась она, однако побоялась признаться во всем остальном. Он же не знает, что у нее никогда не было мужчины. Что сначала она с головой ушла в учебу, а потом в работу. Клей убежден, что она носит его ребенка, но что будет с ним, когда выяснится, что его беременная любовница — девушка? И притом совершенно неискушенная.

Тут рука Клейтона поднялась и бережно притронулась к ее шее, а губы прикоснулись к обнаженной коже над вырезом майки. Она всхлипнула. Но когда эти губы уткнулись в ложбинку между грудями, Хоуп бросило в жар. Ее тело напряглось, словно ожидало большего.

Он поднялся с осторожностью человека, которого еще не отпустила боль, нежно привлек Хоуп к себе и принялся гладить по спине, заставив ее затрепетать.

— Холодно? — спросил он.

— Нет.

— Значит, ты дрожишь из-за меня?

Невероятная уверенность Клейтона в своих чарах заставила ее ахнуть. О да, он мог зажечь ее в любую минуту!

— Ты еще… нездоров, — неловко сказала она.

Светлая бровь хитро изогнулась.

— Вполне здоров, милая, хочешь убедиться?

Она непроизвольно рассмеялась.

— Прикажешь воспринимать это всерьез?

Слейтер прижал пальцем разбитую губу и улыбнулся.

— Попытка — не пытка.

Хоуп отстранилась, и он вздохнул, пожалев об упущенной возможности. Но Клейтон хотел от нее не разврата впопыхах, а чего-то куда более прочного. Лучше подождать, чем напугать Хоуп глупой поспешностью.

Видение, посетившее Клейтона до прихода Хоуп, не давало ему покоя. Кажется, прежде у него был совсем другой образ мыслей. Скверно…