Забудь мое имя - [2]

– Если вы чем-то торгуете, то извините: нас ничего не интересует, – произносит мужчина, собираясь захлопнуть дверь.

И я узнаю его акцент: самоуверенные, знакомые звуки Нью-Йорка. Мужчина бросает на мой чемодан еще один взгляд. Должно быть, думает, что он набит прихватками и чехлами для гладильных досок или еще каким-нибудь барахлом, с которым в наши дни уличные торговцы обивают пороги чужих жилищ.

– Подождите, – окликаю я мужчину, вновь обретя способность говорить.

Мой голос его пугает. Разве я кричу? В моих ушах стоит пронзительный звон.

– Да? – переспрашивает мужчина. У него худощавое настороженное лицо, глубоко посаженные голубые глаза, аккуратная бородка и волосы, связанные в хвост. Похоже, для него закрыть дверь перед носом незнакомки – не естественная реакция.

– Кто там, дорогой? – раздается за его спиной голос женщины. Англичанки.

Мужчина сразу улыбается, хоть и через силу. Перед моими глазами проплывает лицо Флер, тоже с мимолетной улыбкой на губах. И мой палец инстинктивно прижимается к татуировке на запястье, скрытой под рукавом рубашки. Я знаю, у нас обеих есть такая: прекрасный цветок лотоса, пурпурный, не полностью раскрывшийся. Если бы я только могла вспомнить больше!

– Я здесь живу, – удается выдавить мне. – Я уезжала в командировку. Это мой дом.

– Ваш дом??? – Мужчина скрещивает на груди руки и прислоняется к дверному косяку. Он хорошо одет: рубашка с цветочным узором, застегнутая на верхнюю пуговицу, тонкий темно-серый кардиган, фирменные джинсы. Похоже, он нашел мое заявление скорее забавным, чем странным, и теперь оглядывает улочку, выискивая глазами скрытые телекамеры и ведущую с припрятанным микрофоном. И возможно, он только сейчас расслабился, убедившись, что я не пытаюсь ему впарить алоэ вера.

– Мой ключ от входной двери лежал в сумке, но я ее потеряла в аэропорту вместе с паспортом, записной книжкой, айфоном и кошельком… – мои слова иссякают, а звон в ушах становится невыносимым. – Я думала взять ключ у соседей, а потом собиралась позвонить в полицию, сообщить…

Земля у меня под ногами начинает ходить ходуном. Я силюсь еще раз взглянуть на мужчину, но вижу только Флер в дверях ее комнаты. И она спрашивает, не хочу ли я войти. Я делаю глубокий вдох, мысленно представляю себе дерево бодхи[2] и фигуру, обретающую просветление и умиротворение под его успокаивающими священными ветвями. Бесполезно. Не срабатывает. Я думала, что у меня получится, но ничего не вышло.

– Можно мне войти? – спрашиваю я, и вдруг чувствую, что вот-вот упаду. – Пожалуйста!

Рука на моем локте смягчает мое падение.

2

– Она очень красива.

– Я не заметил.

– Брось, она великолепна.

– Ей требуется помощь.

– Врач сказала, что перезвонит через пятнадцать минут.

Я лежу с закрытыми глазами и слушаю. Они на кухне – там, где я впервые увидела их, заглянув в окно. А я нахожусь в небольшой гостиной в передней части дома. Голос мужчины звучит уверенно, убедительно. Голос женщины – мягче, нерешительней. Женщину зовут Лаура. После обморока на пороге я пришла в себя на диване и немного поболтала с ней. Заверила, что со мной все в порядке и мне нужно только ненадолго прикрыть глаза – пока не пройдет головокружение. Это было пять минут назад.

– Ну, как, вам лучше? – спрашивает Лаура, заходя в гостиную.

– Немного, – отвечаю я, поворачивая к ней голову. – Благодарю вас.

Лаура держит большую кружку свежезаваренного мятного чая. Я замечаю, что рукав моей рубашки задрался, частично обнажив татуировку с лотосом.

– Я принесла вам чай, – говорит Лаура, ставя кружку на низкий индийский столик перед диваном. На одной стороне кружки нарисован кот в йогической позе героя. Я невольно выпрямляю спину.

– Мы связались с нашим местным врачом, здесь, в деревне, – продолжает Лаура, глядя на мое запястье. – Она обещала перезвонить в скором времени.

– Благодарю вас, – снова повторяю я слабым голосом.

– Голова все еще кружится?

– Немного.

Я тянусь к чаю. Лауре тридцать с небольшим. На ней леггинсы длиной три четверти и светящийся спортивный топ, как будто она собралась на пробежку. Она действительно в хорошей форме: высокая и стройная, кожа блестит, волосы собраны в пучок, на ногтях маникюр. Выглядит прекрасно, если не считать ярко выраженных темных кругов под глазами.

– По словам Тони, вы думали, что это ваш дом, – произносит Лаура нарочито небрежным тоном.

Я отпиваю глоток мятного чая – горячего, медово-сладкого. Может быть, хотя бы он развеет леденящий страх у меня в животе?

– Тони сказал, вы хотели взять ключ у соседей, – Лаура умудряется выдавить из себя короткий смешок и, отвернувшись, замирает.

– Это мой дом, – шепчу я, сжимая руками кружку, чтобы согреться.

Я ощущаю ее раздражение. Внешне неочевидное – она кажется слишком доброй для этого. Просто едва уловимое изменение в настроении. Тони, который, похоже, подслушивал наш разговор, заходит в дверь, соединяющую гостиную с кухней.

– Спасибо вам за чай, – говорю я, стремясь сохранить теплоту в нашем общении. – И за звонок врачу. Я уверена, со мной все будет в порядке.

– Едва ли, если вы все еще считаете этот дом своим, – говорит Тони. Он улыбается, но в его голосе проскальзывает рефлективное желание защищать свою территорию. Моя татуировка все еще на виду. Через несколько секунд я ненароком опускаю рукав рубашки, чтобы ее прикрыть.