Заблудший - [104]

Меня расстроил не сам факт интриг, а то, что я был орудием и возможной целью этих интриг. И это были не почти безобидные «шуточки» Хирузена, впаявшего мне Анко и Сенго(здесь нужно признать, что старик во многом играл на моем поле), а то что кто-то начал расставлять ловушку на меня, просчитывая мои шаги и мою реакцию на определенные действия.

Все очень просто: я узнаю о «досадном недоразумении» и бегу воскрешать Учиху. Таким образом, я бросаю монетку в копилку тех, кто считает, что моя связь с этим кланом вредна. Да и потом — у меня не будет сил воскресить с Хирузеном очередного шиноби. Это можно выставить в том свете, что я безответственный малыш, недостойный носить риннеган… Конечно, за первый такой проступок мне глаза не вырвут, а вот за второй-третий-четвертый — очень даже. Мой визит к Иноичи был единственно верным вариантом. Конечно, можно было бы пойти напрямую к Хокаге или просто дождаться его, но от союза трех глав небольших кланов не отмахнуться так просто как от меня.

Хотя, можно было и проигнорировать слова сестер. Но это не в моем стиле.

Ох, Данзо, я вырасту и ты сильно пожалеешь…

Я не встал в очередь к учителю, а выбрал с другой стороны полянки дерево потолще и отошел к нему. Представив что это Данзо, я собрал свою ярость и левым ударил кулаком точно в центр ствола без никакого усиления тела чакрой или ее выпускания в покрова.

Брызнули в стороны щепки. Рука заболела. Посмотрев на руку, я понял, что сбил костяшки. Немного полегчало. Но мало, слишком мало. Скрипнув зубами, я стал бить по стволу со всей силы. После каждого удара кулак погружался в древесину по запястье. В стороны летели щепки и брызги моей крови.

Придя в норму, я остановился и сделал шаг назад. Было такое впечатление, что ствол дерева грыз кто-то большой и бешенный. Руки очень сильно болели. Подняв их, я увидел, что с костяшек и пальцев сорвало не только кожу, но и мышцы. Да так, что было видно бело-розовые кости. Кроме того, множество шепок и заноз сильно нашпиговали руки. А вот кровь совсем не текла. На моих глазах раны начали медленно затягиваться.

Я почувствовал, что довольно улыбаюсь.

Ко мне подошел учитель.

— Что-то произошло, Акио?

— Что-то происходит постоянно, сенсей. Похоже, я уже столкнулся с той машиной, о которой вы говорили.

— Иди в госпиталь — это серьезные повреждения. К тому же может быть заражение.

Я улыбнулся и смешал в источнике лечебную чакру, пустив ее по чакроканалам. Вытерев руки от крови, я продемонстрировал учителю полностью зажившие руки.

— Если хотите о чем-то волноваться, волнуйтесь лучше о моем психическом здоровье, а не телесном.

Изаму поднял бровь.

— …Хирузен-сама, вы должны понимать, что ослабление Учих недопустимо. Сенджу были щитом Конохи, а Учихи — ее мечом. Хьюги же — наши глаза. Сенджу и так уже практически исчезли. А если исчезнут Учихи — нам будет нечем крыть обладающих кеккай-генкаем и кеккай-тота врагов. В добавок ко всему сейчас идет война с Облаком и даже слепые и глухие понимают, что мы неуклонно проигрываем в этой войне на истощение. Пожалуй, единственное чего боится командование Облака — это то, что Би и Югито попадут под действие шарингана. Нам бы не хотелось называть то, что происходит, словом «диверсия», однако на лицо отсутствие связи между вами и Фугаку. Это крайне плохо. Если мы во время войны будем разобщены, Облако нас пощелкает как орешки по одному. Лишь в единстве кланов и бесклановых состоит сила Конохи. — Шикаку поднял руку вверх — Вы видите мою руку? Каждый палец сам по себе слаб, но если собрать их в кулак… Если мы не соберемся хотя бы на время в кулак — нам конец. Сколько Облако может вести подобную войну на истощение? Пять? Десять лет? А сколько ее сможем вести мы? Даже с воскрешением Акио? Когда в Облаке станут известны ограничения его возможностей, они начнут уничтожать тела наших и тогда все вернется почти на круги своя. Мы будем лишь поднимать тех погибших, кого смогут вытащить товарищи. А если учитывать, что для джинчуррики уничтожить труп легче легкого…

— Шикаку, ты думаешь, я этого не понимаю? — раздраженно пыхнул дымом Хирузен.

— Поэтому мы и просим вас более пристально заглядывать в свою тень во избежание подобных накладок… — чуть помолчав, Шикаку добавил: — Прошу вас заметить, что мы не пошли к Учихам или Хьюгам. Мы пришли к вам, потому что мы всегда будем за вас.

Трое глав кланов низко поклонились и вышли из кабинета.

Хокаге глубоко затянулся и окинул взглядом стопку бумаг, лежащих на его столе.

— Вызовите Данзо. — тихо произнес он, прекрасно зная, что его слова будут услышаны.

В конце занятий за мной, как обычно, зашел Хирузен. В зубах он держал свою курительную трубку, чадящую хуже паровоза.

Мы вышли из полигона. Как оказалось, старик в этот раз был с охраной из двух АНБУ.

Немного подождав Сэнго, вышедшую из тени дерева, мы медленно пошли, держа курс явно не в сторону госпиталя.

— Сенсей, а куда мы идем? — решился я на вопрос.

Хирузен покосился на меня и, пыхнув дымом, ответил:

— Кланы не дают своих погибших в госпиталь Конохи. Они заботятся о них сами. Это делается для того, что бы исключить какие либо махинации их с плотью и кровью. Если учитывать, что додзюцу Учих можно запросто забрать с мертвеца — это приемлемая мера. Поэтому мы идем в квартал Учих.