Заблудший ангел - [33]

— Вот он! — воскликнул мой муж.

Мартин столь явно выразил свое желание, что я тут же положила свой камень рядом. Я вновь переживала часы, предшествующие моей свадьбе.

Священник Биддлстоуна как зачарованный смотрел на наши талисманы.

— Это то, что я думаю, Мартин? — наконец молвил он.

— Два камня Джона Ди.

— Это… адаманты?

Мартин кивнул.

— Твоя мать много про них говорила. Я представлял их иначе.

— Все хотят увидеть некий полированный кристалл, более обработанный и крупный, — поддержал Мартин, — нечто наподобие «дымящегося зеркала» Джона Ди.

— А что это еще за чертово «дымящееся зеркало»?

Мой вопрос вызвал улыбку у обоих мужчин.

— Ох, Хулия, ты совсем ничего не знаешь! — Упрек Мартина прозвучал мягко, и я не обиделась. — После смерти Джона Ди значительная часть его библиотеки и коллекции артефактов попала в руки британского антиквара Элиаса Эшмола. Этот человек впоследствии стал одним из основателей Лондонского королевского общества, флагмана современной науки. Однако он исповедовал тайную веру: говорят, он собрал вокруг себя тех, кто считал возможным и даже полезным общаться с ангелами. Одержимый стремлением достичь своей цели, он обнаружил «дымящееся зеркало» среди магических приборов Ди и попытался использовать его в своих интересах. В действительности речь идет о великолепно отполированной пластине из обсидиана, явно ацтекского происхождения, которая сегодня хранится в Британском музее.

— Это зеркало, по крайней мере, хоть выглядит диковинно и странно, а вот камни… — проворчал отец Грэхем, прикидывая их вес на руке, — кажутся совсем обыкновенными.

— В этом вы совершенно правы, отец. Если кто-то не знает об их свойствах, то и внимания на них не обратит, пока они не начнут действовать. Поэтому всякий раз, путешествуя из страны в страну, мы декларируем адаманты на таможне, чтобы оставить маршрут их передвижения на тот случай, если мы, хранители, их потеряем.

— Ты собираешься вывезти их из Англии?

— Не исключено.

— А скажи, сын мой, вы уже выяснили, земного ли происхождения эти камни?

Вопрос священника меня ошарашил, но в еще большее недоумение ввел ответ Мартина.

— Они лишь кажутся земными, отец, — сказал он. — Полагаю, что мама должна была вам сообщить, что ей не удалось разыскать ничего похожего ни в одной коллекции минералов мира.

Старик вновь жадно ощупал первый камень.

— А где она их раздобыла? — спросила я.

— В нашей семье есть фамильное сокровище — древний экземпляр «Книги Еноха», и камни были вмонтированы в его переплет. В старину важные книги часто украшали драгоценностями.

— А в других экземплярах этой книги тоже есть похожие камни, инкрустированные в переплет? — вступила я.

— Нет, Хулия. А если и были, то затерялись в веках. Мои родители посвятили долгие годы поискам адамантов, но результатом явились лишь туманные ссылки. Ну, знаешь, упоминания в легендах, хрониках конкистадоров и прочих подобных текстах. Довольно нередкий мотив в индейском фольклоре.

— В индейском?

Отец Грэхем, до сих пор с отрешенным видом поигрывавший камнями, протянул их Мартину и вмешался в нашу беседу.

— Свидетельства об адамантах, — заметил он, — столь же универсальны, как и рассказ о потопе, дорогая. Тебе доводилось слышать про эпопею о Наимлапе? В Перу она очень известна.

— Не думаю, что подобные истории интересны Хулии, отец, — вмешался Мартин.

— Нет-нет, мне очень интересно!

— С каких это пор? Ты никогда не проявляла любопытства к мифологии.

— Значит, сегодня отличный день, чтобы начать, — огрызнулась я.

Довольный священник продолжал:

— Наимлап был таинственным мореплавателем доколумбовой эпохи, добравшийся до берегов Перу благодаря подобному камню. Индейцам он объяснил, что камень помогал ему слышать указания богов и никогда не сбиваться с курса.

— Занятно. А вы не знаете, отец, к какому времени относятся самые ранние упоминания об этих камнях?

— На этот вопрос ответить несложно, — улыбнулся он. — Первыми их стали использовать шумеры. Самым знаменитым из них был некий Адапа, своего рода Адам, чье восхождение в землю богов находит столько параллелей с историей Еноха, что практически можно не сомневаться — речь идет об одной и той же личности.

Отец Грэхем немного помолчал, словно упорядочивая мысли, и затем продолжил:

— Старинные книги изобилуют необъяснимыми совпадениями подобного рода. Независимо от культуры или страны их герои всегда стремятся к одним и тем же целям и одержимы поисками сходных реликвий. Много лет назад я написал диссертацию, где доказывал, что человеческий род на протяжении многих тысячелетий бьется над решением одних и тех же основных вопросов — смерть, общение с Богом и, в меньшей степени, любовь и связанные с ней последствия.

— Правда? А что конкретно вы исследовали, отец?

— Сравнительную мифологию.

— И что вы сравнивали?

— Как раз легенды о Всемирном потопе.

— Ничего себе!

— Потоп, дорогая моя, — это самый распространенный в мире древний миф. И наиболее схожий у всех цивилизаций. Все его вариации — будь то вавилонские или центральноамериканские — повествуют, по сути дела, об одном и том же и несут отпечаток вселенского атавистического ужаса. Утнапишти у шумеров может сойти за брата-близнеца нашего Ноя. Или Девкалион у древних греков. Или же Ману, герой индийской Ригведы, переждавший со своим кораблем наводнение на вершине горы. Всем им удалось пережить потоп потому, что Бог заранее предупредил их о грядущей катастрофе и приказал построить корабли определенных размеров, на которых они смогут спастись.