Заблудшая душа - [12]

Он уже отчаялся выбраться из этой переделки, как вдруг оказалось, что на крыше соседнего дома снега нет вовсе. То ли его уже успели счистить (что, в общем-то, маловероятно), то ли крыша эта чем-то подогревалась (правда, с абсолютно непонятными целями). Джеку было все равно, почему там не лежал снег. Это был шанс. Кроме того, как оказалось, дом этот соединялся еще с двумя такими же, с чистой и ровной крышей.

Миновав еще два дома, Джек нырнул в дверь, ведущую в подъезд здания, и спустился на улицу. Даже если там и ждали полицейский (хотя, не понятно, чего), ему они угрозы не представляли, ибо вряд ли кто-нибудь из преследователей мог разглядеть его лицо с расстояния метров в шестьдесят. Чинно прошествовав, чтобы не вызывать подозрений, он свернул на какую-то довольно широкую улицу, остановил машину и сказал таксисту-японцу ехать в отель. Тот что-то залопотал на японском. Видимо, пытался выяснить, в какой отель. Джек некоторое время в разных выражениях объяснял, что, мол, в любой, но японец никак не хотел понимать. Тогда Джек махнул рукой на таксиста и затих. Это оказалось понятней, чем сотня слов, и азиат, удовлетворившись объяснением, повернулся к дороге и тронул машину.

Неизвестно, по каким критериям таксист выбирал отель, но заведение, куда он привез Джека был как нельзя более подходящим — вздувшиеся обои внутри, с интересом выглядывающие из щелей тараканы, ярко-рыжего цвета горячая вода в общем душе, устроенном, вероятно, еще во времена второй мировой войны и скучающий, с отсутствующим видом портье, сидевший за стойкой в одном грязно-сером белье. Последний после предъявления Джеком двадцати новых йен лениво сунул бумажку куда-то в недра стола и, так и не произнеся ни слова, выдал ключ от номера. Это устраивало Джека по всем параметрам — его не спросили об имени, даже условном (то есть конфиденциальность была полная), да и убранство, хоть оно ни шло не в какое сравнение с интерьерами отеля, в котором он проснулся с утра, все же этот пейзаж являлся для него более знакомым и естественным.

Войдя в номер и рухнув на перекошенную кровать, которая тут же жалобно, словно предсмертно, пискнула, он первым делом вынул из кармана коробочку с голубыми дисками и прилепил сразу два. Голова уже просто раскалывалась, перед глазами двоилось, в ушах стоял какой-то мерный гул (будто извилины его мозга басовито перешептывались друг с другом), сердце

_отказывалось работать_

бешено стучало, постепенно поднимаясь к шее и дальше, куда-то на уровень висков. Прошло немного времени, и организм успокоился. Джек стал медленно погружаться в сон. Завтра предстояло вытащить Сикомору, если ее, конечно, не обнаружили. Поэтому нужно хорошо отдохнуть — работа предстоит не из легких.

Но сон пришел нелегкий. И, как будто, и не сон вовсе…

Сначала он погрузился во тьму. Плотную, но не пугающую. Было в ней что-то умиротворяющее, вселяющее уверенность, что здесь он в безопасности. Потом где-то вдалеке (хотя, возможно, что и совсем рядом, ибо расстояние определить было невозможно — кругом простиралась бесконечность) появились проблески зеленоватого свечения. Оно разгоралось, становясь все ярче и ярче, уже стали видны зеленые всполохи огней, изумрудные искры, разлетающиеся в разные стороны от эпицентра свечения. Прошло мгновение, и Джек очутился среди этого света. Он словно бы слился с зеленым огнем, стал зеленой молнией, несущейся в бесконечность.

Постепенно зелень стала сжиматься в две плоские поверхности, между которых продолжал свой безудержный полет Джек. Теперь это было похоже на коммуникационный канал — такие же, сливающиеся где-то за пределами человеческого восприятия две стены, а между ними черная бесконечность. Только здесь, во сне, стены приняли зеленый оттенок и были совершенно гладкими, в отличие от корявой поверхности сетевых стен, испещренных входами и выходами в локальные серверы.

Джек ощущал этот зеленый тоннель, словно себя самого. Будто он превратился в сгусток энергии (или черт его знает, чего еще), полыхающий всеми оттенками зеленого. Он чувствовал биение жизни этого образование, каждый его вздох, поворот. И в то же время он продолжал лететь сквозь него.

Он словно бы летел внутрь себя самого, полностью отгородившись от окружающего мира. Ему не нужен этот мир. Он самодостаточен, он знает все нюансы этого изумрудного потока. Может им управлять, чувствует себя здесь как рыба в воде. Да что там рыба! Ни одна рыба никогда не ощущала себя прудом, в котором она плавает. А Джек не только ощущал — он сам БЫЛ эти прудом, исполненном изумрудного света.

Внезапно что-то произошло с тоннелем. Что-то нехорошее. Свет замерцал и стал медленно угасать. Казалось, нечто важное, отвечающее за существование этого потока, исчезло. Зеленая бесконечность вздрагивала, покрывалась мириадами ярких изумрудных точек, стараясь отогнать наступающую черноту. Но тьма побеждала. Она прогибала стены, заставляя их разрушаться, покрывая их тонкой паутиной трещин. Это обеспокоило Джека. Он не знал, куда деваться, темнота напирала, стены сжимались все сильней и сильней, казалось еще чуть-чуть, и его раздавит между безграничными зелеными поверхностями.