Забиба и царь - [39]

- А теперь, когда случилась такая перемена, перед царем будет нечто другое. Я буду стоять перед ним, и он будет знать, что я подчинилась чужой воле, что меня изнасиловали. И то, что меня изнасиловали, что я сдалась на милость злодеев, станет причиной того, что царь больше меня не захочет. Царь привык к тому, что мы спорим с ним по важным вопросам, он умеет извлекать мудрые мысли даже из того, что называет моими придирками, когда я пытаюсь тактично высказать свое мнение по определенным вопросам после того, как он высказал свое. Он привык к тому, что я стараюсь, чтобы мое мнение не совпадало с его мнением, даже если я вижу, что его мнение - самое мудрое из возможных. Я поступаю так потому, что играю роль совести народа, а мнение народа часто не совпадает с мнением царя, и совесть царя и народа не сливаются в единое целое. Он привык к этому и полюбил это во мне, хотя лицо его бывает иногда сердитым. Он не желает видеть меня сдавшейся. Если он увидит, что высокие чувства не борются во мне с пораженчеством, он удивится, он не вынесет этого и заскучает рядом со мной.

- Месть может стать лекарством для душевных ран. Она, а не знание правды и желание уладить все с наименьшими потерями.

Так говорила себе Забиба.

И однако же в душе ее нарастало чувство одиночества, как будто хищный зверь терзал ей внутренности, рвал жилы, печень и даже груди. Разве не растерзал хищный зверь, который надругался над ней, ее груди, словно хотел сделать это для того, чтобы такими их увидел царь? Их шайка не способна опозорить царя, даже если этого пожелает. Почему бы им не опозорить царя, унизив его любимую? Овладеть ею, разрушить изнутри, сделать изгоем среди людей. Утрата любимого человека тем, кто его любит, - это уже другая сторона любви. Должно быть, из этого и исходили злодеи, когда решились на то, что они сделали, но как им удалось найти того, кто был зловреднее всех? Как они узнали, что вот этот сделает с ней то, что он сделал, даже если она будет сопротивляться? Возможно, это солдат, который по неизвестной причине сбежал с поля боя, а потом решил отомстить тому, кого счел своим врагом, чтобы излечить в себе этот комплекс. А может быть, полицейский, от которого из-за его оплошности ушел разыскиваемый преступник. Или торговец женщинами, который продает их знатным людям, а сам не может овладеть ни одной, и потому он возненавидел женщин и от имени всех больных и неспособных решился на это злодейство против той, что стала их символом у царя.

Тогда сказала Забиба:

- Не мог этого сделать солдат. Потому что он помнит, что его главный долг - защита страны. А тот, кто кладет свою жизнь на дело защиты страны, чтобы гордились им друзья и негодовали враги, не может сделать того, что было сделано. То же и полицейский, хотя иногда мы плохо думаем о некоторых из них из-за ежедневных трений с ними, когда возникает противоречие между тем, кто считает своим главным делом исполнение закона, и тем, кто считает, что закон противоречит его личной свободе. Полицейский не мог сделать этого, потому что преступное действие, совершенное против меня, незаконно, а долг полицейского не только в том, чтобы уважать закон, но и в том, чтобы делать так, чтобы его уважали другие.

И вдруг она почувствовала, словно чьи-то когти вонзились в ее сердце и пустили из него кровь. Но она не могла объяснить это только тем состоянием, в котором пребывала после случившегося несчастья.

Муж ее думал, что Забиба вернется во дворец, чтобы рассказать царю о случившемся, и даже не подозревал, что она отправится домой. А Забиба привязала лошадь возле дома и, поскольку была в таком унизительном виде, подошла к дому неслышно. Ее муж, полуобнаженный, смывал кровь, которая сочилась из его шеи и других частей тела, раненных Забибой, когда она сопротивлялась, а он ее насиловал. Забиба заметила все это в приоткрытую дверь, в которую заглянула узнать, нет ли кого в доме, потому что ей совершенно не хотелось ни с кем разговаривать.

Тут поняла она наконец, что это муж ее изнасиловал, что это он был с бандой мерзавцев. В голове у нее сразу же возникли новые мысли, не те, что были раньше. Ей стал понятен этот заговор, и она совершенно точно поняла, почему целью заговорщиков стала она, а не царь. Тот, кто не в силах сладить с господином, попытается сделать это с его слугой, наложницей или невольницей.

- Но что заставило эту гниль (она имела в виду своего мужа) совершить эту трусливую и подлую выходку? Если у Хискиля, шайки эмиров и сводников и тех торговцев, что окончательно потеряли совесть, была своя цель, что заставило пойти на это его? Разве не у власть имущих самое жестокое отношение к добродетели и человеческому достоинству?

Он трус. Это точно. Но то, что он еще и подлец, я не могла предположить. Разве не по делам судят о человеке? Пытался ли он подражать царю? Или он решил, что если он не может быть царем, то может стать таким, как царь, если овладеет его возлюбленной? Разве не существует разницы, гниль (это она о муже), между завоеванием благосклонности и изнасилованием?

Потом она подумала про себя: