Забереги - [8]

Отморозит белые крылья.

«Легко обманусь играючи…»

Легко обманусь играючи,

Последним огнем догораючи,

Последним огнем

Или словом о нем

В твоей суете мелькаючи.

Легко — дорогую себя — одарю

Дешевыми теми подарками,

Легко отпылаю,

Легко отгорю

Огнями Купалы неяркими.

Легко потеряю,

Легко и найду,

И, в том же печальном итоге,

Я пепел стряхну

И обратно уйду

По старой сибирской дороге.

«Даже теплому полушубку…»

Даже теплому полушубку

Я довериться не хочу.

Подорожную прибаутку

Расставанием огорчу.

Приуроченную потеху

Отложу до другого разу,

Мне потеха эта не к спеху,

Осторожно вхожу я в разум.

Я теперь в расколе,

В отколе,

Сочиняю свою судьбу,

Я теперь в строжайшем остроге

Горожу свою городьбу.

Горожу и горжусь, печальная,

Что такое сама творю,

Что витая свеча венчальная

Заслонила собой зарю.

«Ты моя последняя надежда…»

Ты моя последняя надежда,

Значит — выходи!

Износилась ветхая одежда,

Впереди — дожди.

Впереди — родное побережье,

Верная земля.

С каждым днем все реже я,

Все реже

Пью за короля.

Что он стоил, тот далекий лепет,

Заходи, мой новый! —

С каждым днем нелепей

И нелепей

Интерес трефовый.

За мою, за вольную свободу

Падает напасть, —

Закрывает пеструю колоду

Пиковая масть!

«Знаю сто любовных наговоров…»

Знаю сто любовных наговоров,

Но молчу,

Так как ни согласия, ни споров

Больше не хочу.

Знаю сто любовных верных зелий,

Только не варю.

Надо мною ели отшумели,

Правду говорю!

Я за далью многих поворотов

Травы приминаю.

Знаю сто любовных отворотов,

Но не применяю!

«Скоро я снова увидеть смогу…»

Скоро я снова увидеть смогу,

Как чистота станет грязью.

Вензель пишу на недолгом снегу

Вязью.

Нынче пришла к нам зима не зимой,

Оттепель вслед за метелями.

Как мне во всем разобраться самой,

Стоя под этими елями?

Кажется — я не живу, не дышу.

Кажется — больше не верю.

Вензель случайною веткой пишу,

Славлю потерю.

Браслет

Сижу я, незаметна и тиха.

Мне серый цвет — от огорчений средство.

…Я продала чукотские меха.

Я промотала пышное наследство.

Я сплавила кедровник по реке,

Вослед вздохнула горестно и кротко.

…Во снах я вижу на своей руке

Прабабушкин браслет из самородков.

Как холодит он руку, тот браслет,

Не по-родному, цепко и немило.

…Как мало было куплено мной лет,

Как ненадолго мне себя хватило!

«Иду себе свободная…»

Иду себе свободная,

Пускай мороз жесток.

Моя Сибирь холодная,

Мой голубой цветок.

Цветет цветок прекрасный

В озябнувшей руке.

Мой путь, прямой и ясный,

Неясен вдалеке.

Давным давно, ребенком,

Нашла я на земле

Цветок на этом тонком,

На выгнутом стебле.

По глупости,

По младости,

Цветок я сорвала,

А от него ни радости,

Ни ласки,

Ни тепла,

Ни сладости,

Ни друга —

Всего не перечесть,

Но он — моя заслуга,

Достоинство и честь.

На нем пересчитала

Я каждый лепесток.

Я им перестрадала

И Запад и Восток.

Но не помыслить шире,

Но не расправить крыл.

Большой цветок Сибири

Мой горизонт закрыл.

«Еще звезда не догорела…»

Еще звезда не догорела.

Еще заря не доцвела.

Еще я сны не досмотрела,

Себя к концу не довела.

Осталось мне совсем немного,

Так не сбивай меня с пути.

Какая плотная дорога!

Как хорошо по ней идти!

Дозволь побыть самой собою.

Не торопи похмельный день.

Дозволь мне шапочку соболью

Игриво сдвинуть набекрень.

И где-то в незнакомом месте,

Мной предугаданном давно,

Дослушать песню о невесте,

Которой быть мне не дано.

Кукушка

Кукушка, где мои годы?

Кто их в памяти стер?

Мне холодно от свободы.

Где развести костер?

Кукушка, моя утеха,

Судьба моей суеты!

Кукушка, мне не до смеха,

Что ж не кукуешь ты?

Верни мое упованье.

Радость мою верни.

Рассыпь свое кукованье

На тихие эти дни.

Кукушка, синие перья,

Плохи мои дела.

Верой в твое неверье

Я до сих пор жила.

Кукушка, твой лес прозрачен.

Кукушка, высок твой путь.

Он трепетен и прекрасен,

Но мне его не вернуть.

«Мне моя дорога не приснилась…»

Мне моя дорога не приснилась.

Мне моя дорога нелегка.

У меня на сердце затаилась

Северная женская тоска.

Родину недаром окружили

Северные белые моря.

Мы с тобою пили и дружили.

Только не бросали якоря.

Вот оно — мое большое горе.

Вот моя безликая беда.

Вот оно — мое большое море,

Ледяная талая вода.

Вот оно захлестывает сушу,

Гасит наши верные костры.

Я его давно впустила в душу,

Приняла холодные дары.

«Голубой карандаш заточила…»

Голубой карандаш заточила…

Стали ночи длинней и черней.

Мне давно уж любовь изменила

За мое небрежение к ней.

Голубое на белой бумаге…

Светел путь этой голубизны.

Не жалею о давней отваге,

Мне лишь промахи нынче видны.

Виден лес голубой мой и белый,

Расступающиеся стволы,

Виден след тот, заледенелый

От чужой, неумелой хвалы.

Я сама себе жизнь выбираю.

Я справляю сама торжество.

Я из снега свой след вынимаю,

Голубое творю колдовство.

И за белым, большим ожиданьем

Вижу все, что случится со мной,

Все, что станет страдой и страданьем,

Голубою моей тишиной.

«Еще лежит на жизни тень…»

Еще лежит на жизни тень

Ночной моей красы,

Но это не навеки.

Забрезжит день,

Пробьют часы,

И разомкнутся веки.

И разольются по столам

Услады дорогие,

И по несделанным делам

Осудят нас другие.

Они, верша свой правый суд,

Удержатся едва ли,

Остудой белою пройдут

По черновой печали.

И наяву, а не во сне

Стяну платок свой туго

И по великой целине

Уйду одна, без друга.

Дано ли в холоде таком

Мне избежать повторов

Под серым бабкиным платком,

Среди родных просторов.