Забавы жестоких богов - [29]

Она подошла к валуну, провела рукой над значком, нарисованным на камне. Из скалы поднялась кабина лифта, на ходу открывая двери. Зеркальные стены, кожаные диванчики, яркий свет.

Джек недоуменно поглядел на все это, потом рассмеялся вместе с Никой.

— Я уже было поверил, что все действительно как в старину. А мы карабкались…

— Им действительно почти не пользовались. Разве тебе не понравилась моя затея с древностью?

Продолжая смеяться, Джек подхватил ее за талию, и они шагнули в подъемник. Зеркало показало высокого, широкоплечего молодого мужчину с пристальным, сосредоточенным взглядом и золотоволосую девушку с нежным румянцем на щеках, глаза которой влажно сияли. Ника положила голову ему на плечо, продолжая любоваться их отражениями. У Джека на мгновение защемило сердце — так хороша была она.

«Мы были бы красивой парой», — подумал Эндфилд. Двери открылись. Они вышли и в обнимку пошли по тропе. Девушка шла легкой, независимой походкой, хохоча и шаля, подталкивая его боком.

— Скажи, мой герой, ты не боялся слететь со скалы за то, что распустил руки?

— Не-а.

— Ты самоуверен, Джек.

— Просто изучал психологию.

— Не думала, что «драконов» обучают и этому.

— До Академии Дальней Разведки я два года учился в университете на Дельте-2, имея серьезное намерение стать психотерапевтом.

— Мы почти коллеги, — засмеялась Ника. — Я будущий социальный психолог.

— Удивительно… — Эндфилд окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом. — Как тебе это вообще пришло в голову. Ты хотела двигать науку?

— Просто принято, что девушка из хорошей семьи должна получить образование, хотя никогда потом не будет работать по специальности. Все мои подруги учатся на театральных критиков, филологов, литературоведов, — она усмехнулась. — Мама, конечно, уважает мое право выбора, но все равно долго шипела. Боится, что стану слишком умной, мужчины любить не будут.

Последние две фразы Ника произнесла, заглянув Джеку в глаза с загадочной и мечтательной улыбкой, под которой таился невысказанный вопрос.

— Пожалуй, твоя мать не лучший специалист по оценке женской привлекательности.

Девушка вздохнула, и ухо Капитана уловило облегчение в этом вздохе.

— Она права, целиком и полностью. Женщина должна уметь поддерживать разговор, хорошо выглядеть и одеваться, казаться эмоциональной и чувственной, конечно, в рамках хорошего тона, быть в меру глупой, чтобы создавать у мужчины чувство легкого превосходства…

— Поэтому ты без стеснения показала мое убожество, — Эндфилд хитро посмотрел на нее.

— Ты способен принять жизнь такой, какова она есть, реалист до мозга костей. Мне нравятся такие мужчины — сильные, решительные и умные. Немногие из моих знакомых способны принять поражение от женщины. А мои сверстники — просто самовлюбленные кокетки.

— До сих пор я считал, что похвалу стерпеть труднее, чем оскорбление, но в твоих устах это звучит божественной музыкой.

Ника опустила голову и некоторое время шла молча.

— Ты знаешь, может, потому, что происхожу от Владимирских князей Старой Земли, я всегда сходила с ума по аристократам старых, доимперских и постимперских времен — мужественным, сильным, властным, отчаянным рубакам, тонким политикам и дипломатам. Папа был помешан на родословных и раскопал историю рода вплоть до времен Большого Голода.

— Теперь понятно, почему ты ходишь по лесу как отличница диверсионно-разведывательной школы. Девушка смущенно улыбнулась.

— Я заразила этим всех подростков моего возраста. Летом мы с утра до ночи пропадали в самых глухих чащобах, даже иногда ночевали там. Стреляли оленей и уток из арбалетов, сражались на мечах, носили самодельные латы и кольчуги.

Джек отпустил Нику, отступил на два шага. Внезапно он вытащил катану и швырнул девушке. Та легко поймала меч за рукоять и начала фехтовать. Грозное оружие превратилось в неуловимый смерч из голубоватых вспышек. Эндфилд оценил филигранную точность режущих, колющих и рубящих ударов, логическую завершенность связок, легкость, с которой девушка переходила от обороны к защите и наоборот. В голове промелькнуло, что эта техника, скорее всего, возникла в то время, когда бойцы еще не были избалованы металлополевыми клинками, которые одинаково легко рубят и незащищенную плоть, и стальную или композитную броню доспехов.

Ника опустила меч и вопросительно посмотрела на Эндфилда.

— Это впечатляет, — задумчиво проговорил Джек. — Но кажется, это какой-то древний стиль, теперь такому не учат. Хотя ничуть не слабее современных.

— Так дрались «дикие кошки» при Князе Князей, — сказав это, девушка внимательно посмотрела ему в глаза. Эндфилд кивнул, пряча катану в ножны:

— Признаться, боялся, что ты отрубишь мне уши по неопытности. Вижу, жестоко заблуждался относительно твоей подготовки. Видимо, это также не способствует успеху у мужчин.

— Если показывать… — глаза ее по-прежнему внимательно наблюдали за Капитаном.

Джек как ни в чем не бывало закинул ей руку на талию, и они отправились дальше.

У костра Ника снова стала мягкой и заботливой. Она расставила тарелки на скатерти, зашуршала обертками, раскладывая нарезанные тонкими ломтиками сыр, ветчину, хлеб. Эндфилд, которому она даже близко запретила подходить, любовался, как сосредоточенно и деловито девушка раскладывает снедь, как замирает на мгновение, словно пытаясь представить, как должен выглядеть конечный результат.