Забавы колдунов. Часть первая - [52]

— Да, это очень добрый человек, — согласилась Адель.

— Хотели заточить меня в замке и засадить за книги! — запоздало возмутился Франк.

— Насчёт книг не знаю, а пожить в замке, по-моему, неплохо, — заметил Ганс.

— Это, если ненадолго и когда есть возможность оттуда сбежать, — неожиданно миролюбиво ответил мальчик. — Вон и Серого приглашали переселиться к ним.

— Наверное, они там испытывают недостаток в ослах, — предположил Серый.

— И в мальчиках, — засмеялся Ганс. — А всё-таки интересно было бы побывать на их свадьбе. Меня тоже приглашали, как и всех вас.

— Да, красивое, наверное, будет зрелище, — согласилась Адель.

— А мне бы хотелось поглядеть на принца в его дворце, — поведал Франк. — Он, конечно, хороший принц, но в конце пути очень уж стал смахивать на оборванца.

Адель остро чувствовала пустоту, образовавшуюся после ухода принца и Фатимы. Наверно, ей уже не удастся встретить человека такого же надёжного, как принц, и девушки такой же мужественной, как Фатима. Теперь она с полной отчётливостью сознавала, каким счастьем для неё было решение принца проводить её через горы. После его ухода она сразу почувствовала себя неуверенно и тревожно. Франк ещё мальчик, ослик умён и самоотвержен, но в руководители группы, конечно, не годится, Ганс сам нуждается в поводыре, а молчаливый Керим доведёт их до оазиса, укажет дальнейший путь, даст очень дельные советы и уйдёт вместе с семьёй и верблюдом. Что же будет после? После ей самой придётся возглавить отряд. Сумеет ли она предусмотреть каждую опасность, как это делал принц? Хорошо ещё, что у неё есть волшебный кувшин. Он поможет ей сохранить на отдалённое будущее возможность вызвать Жана.

С уходом принца Керим стал оказывать оставшимся путникам больше внимания и заботы, чем прежде. Опеку над ними взяла даже его жена, так что путь до оазиса прошёл без непредвиденных трудностей. Было жарко, пыльно, трудно идти, но они уже привыкли к этому, как к неизбежному следствию перехода через пустыню.

Зато какое чудо представлял собой оазис! Это был самый настоящий остров среди океана песка. Как ярко зеленели деревья, пышно росла трава, журчали и искрились ручьи! Почти посредине этого зелёного рая голубело озеро, и вода в нём была чистая и спокойная. Местом привала выбрали площадку, поросшую мягкой изумрудной травкой, с родником, бьющем из-под гладкого камня в тени роскошной пальмы.

— Хорошо! — громко выдохнул Ганс, валясь на траву возле куста.

— Осторожнее!

Этот вопль заставил вздрогнуть всех, не исключая и верблюда, а безмолвный ребёнок на руках матери впервые подал голос.

— Что такое???

Ганс с такой быстротой вскочил на ноги, словно совсем не устал за последний переход.

— Смотреть надо, куда ложишься! — выговаривал визгливый голос. — Чуть не отдавил мне хвост!

После этого последовал ряд фраз, которые нельзя было назвать нечленораздельными, но понять которое было невозможно. Каждую фразу завершало красноречивое и смачное "тьфу!"

— Извини, пожалуйста. Я не хотел причинить тебе беспокойства, — оправдывался Ганс. — Впредь я буду очень осторожен с твоим хвостом.

— Мне и на лапы наступать нельзя, — уже спокойнее сказала собака.

Адель любила собак, а эта была очень красивая маленькая собачка тёмно-жёлтого, почти песочного цвета на боках, чуть темнее — вдоль спины, с белым кончиком пышного, словно опахало, загнутого на спину хвоста. Грудка у неё была белая, концы лапок — белые, на загривке — белое пятно, на лбу — белая звёздочка, чёрный кончик носа окаймлён белым, затем чёрным, постепенно переходящим в жёлтый цвет к ушам, а уши тоже заканчивались чёрной шерстью со светлыми кисточками на кончиках. Глаза милой собачки были огромные, чёрные, на редкость выразительные и вдобавок обведены чёрным.

— Какая же ты красавица! — восхитилась Адель. — Как тебя зовут?

— Моська, — кокетливо ответила собачка красивым голосом, ничего общего не имеющим с тем визгливым и бранчливым криком, с каким она только что обращалась к Гансу.

Адель познакомила Моську со своими спутниками и спросила:

— Куда ты идёшь?

— Сама не знаю, — призналась собачка грустно. — Если не возражаете, я пойду с вами.

— Конечно, — обрадовалась Адель. — Хочешь есть?

Огромные глаза Моськи стали скорбными.

— Очень хочу.

Так как путники ещё не обедали, то решено было заняться этим приятным делом немедленно, и отдыхать до утра, а рано утром Керим с семьёй отправится на север, а они — на восток.

Моська аккуратно съела всё, что ей дали, благовоспитанно подобрала крошки, подумала и обнюхала всё вокруг в надежде, что не заметила какого-нибудь лакомого кусочка, задумчиво поглядела на ослика, с упоением жующего сочную траву, заедая её тонкими веточками, и уставилась огромными укоряющими глазами на Адель. Девушка понимала, что ей не следует давать собачке лишний кусок, но не могла ей отказать. Получив добавку, Моська унесла лакомство подальше от компании.

— Я тоже не наелся, — заявил Ганс.

Керим, с молчаливым осуждением отнёсшийся к поступку Адели, отрицательно покачал головой.

— Больше я не могу дать, иначе нечего будет есть потом, — ответила Адель.

Керим кивнул.

— Но собаке ты дала, — возразил Ганс. — Чем я хуже собаки?