Забавы колдунов. Часть первая - [39]

— Я благодарен случаю, который свёл меня с вами, — обрадовался Ганс.

Адель не знала, что и подумать по поводу нового знакомства. Это явно был очень приятный человек, но ей показалось, что его практичность оставляет желать лучшего. Впрочем, он не был нытиком и нелегко было представить его потерявшим бодрость духа, а это сейчас было, пожалуй, главным, потому что практичности им хватало и своей. Вот только принца новый попутчик, похоже, настораживал.

"Поживём — увидим," — утешила сама себя Адель, уже засыпая.

Все давно привыкли вставать по первому требованию принца, не допуская сожалений о возможности поспать подольше, поэтому были немного удивлены, что Ганса пришлось уговаривать встать и даже трясти.

— Я всегда страдал от того, что не могу проснуться сразу, — оправдывался он, когда его удалось заставить встать.

— И в следующий раз вы, действительно, пострадаете из-за этого, потому что я не намерен терять время и силы на ваше пробуждение, — жёстко сказал принц. — Вам придётся нас догонять или опять идти в одиночестве.

— О нет! Этого больше не повторится, — заверил Ганс. — Я сознаю свои недостатки, милый принц, и борюсь с ними.

Адели было приятно, что их новый товарищ не имеет обыкновения обижаться.

Дорога становилась всё труднее, и все порядком устали, но принц, поддерживая Фатиму, упорно шёл вперёд.

— Не пора ли нам отдохнуть? — спросил Ганс. — Девушки совершенно выбились из сил.

— Нет, — твердо ответил принц. — Мы прошли слишком мало. Если останавливаться чаще, чем мы делаем это обычно, мы никогда не выберемся из этого подземелья.

"Из подземелья." Лучшего названия для этой узкой тёмной щели подобрать было невозможно.

— Вы, как всегда, правы, принц, — согласился Ганс. — Мне странно встретить такое благоразумие в юноше. Я, к сожалению, никогда не отличался этим достоинством и всегда действовал под влиянием минуты.

Между тем вода всё прибывала, и люди кое-как перебирались по камням через быстрый кипящий поток. Ослик, бредя почти по брюхо в бурлящей пене, осторожно нащупывал место, куда можно было поставить копыто. Брызги взлетали выше головы, и все были мокрыми до нитки. И в этих условиях пришлось идти не час и не два, а долгих пять часов. У Адели уже отнимались ноги, а Фатима потеряла последние силы и почти без сознания лежала на руках принца, когда поток обмелел, а потом и вовсе скрылся в трещине под стеной.

— Привал.

Это единственное слово, брошенное принцем, вернуло к жизни обессилевших людей.

— Ур-р-р-а-а-а!!! — заорал Ганс.

Все поспешили остановить своего непосредственного спутника, но оказалось, что неосторожность Ганса уже принесла непоправимый вред. Сначала, вроде бы, установилась прежняя тишина, но очень скоро стал различим странный, всё возрастающий гул. Никто не мог определить, откуда доносится этот звук и куда следует от него бежать: назад или вперёд. Все застыли в напряжённом ожидании. Гул перешёл в раскатистый грохот, а грохот — в давящий уши гром и рёв. Адель совершенно оглохла, а когда немного пришла в себя, то решила, что полностью лишилась слуха, настолько неправнодобной ей показалась наступившая тишина.

— Хорошо, что не на нас, — первым нарушил молчание ослик.

— Я думала, что оглохла, — призналась Адель. — А где это было?

— Оглянись, — предложил хмурый Франк.

Его брови были насуплены, а глаза метали злобные взгляды на бледного, как мел, виновника чуть не совершившейся трагедии.

Адель обернулась и едва удержалась от вскрика. Невдалеке от них, там, где они только что прошли, лежала груда камней, занимая всё узкое пространство между двумя стенами. У неё даже голова закружилась, стоило ей подумать, во что бы они превратились, если бы остановились на привал чуть раньше.

— Это всё из-за тебя! — свирепо налетел на злополучного Ганса мальчик. — Говорили ведь тебе, что в горах нельзя громко говорить.

— Но я не мог сдержать свою радость по случаю отдыха, мой юный друг, — оправдывался Ганс. — Разве мог я предвидеть, что моя неосмотрительность вызовет такие сокрушительные последствия?

— Вот и…

Но принц положил руку на плечо мальчика и взглядом усмирил его.

— Надеюсь, Ганс, что этот случай послужит вам уроком, — примирительно сказал он.

Адель мысленно поддержала принца. И в самом деле, сделанного не вернёшь, никто не пострадал, а Ганс будет теперь осторожнее. Что толку в обвинениях и угрозах? Они могут вызвать лишь ссору, то есть совсем нежелательное в пути явление. Такого же мнения придерживалась и Фатима, потому что её выразительные глаза с благодарностью обратились на принца.

— Какой же я неосмотрительный! — сетовал Ганс. — Я себе никогда не прощу своего поступка.

— Не будем возвращаться к этому предмету, — прервал его принц. — Поедим, отдохнём и пойдём дальше.

— Что-то подсказывает мне, что мы скоро выйдем из этого ущелья, — признался Серый. — Я чувствую запах вкусных зелёных листьев.

Франк хотел напомнить ослу о его толщине, но вместо этого сказал:

— Как только выберемся отсюда, я нарву тебе огромную охапку самых свежих веток.

Ослик поглядел на мальчика своими большими добрыми глазами и благодарно закивал головой.

Ганс больше ни разу не выразил желания получить добавку к своей скудной порции, и Адель радовалась, что их жизнерадостный спутник обретает наконец необходимое в дальних походах умение обуздывать свои желания. Он и встал после непродолжительного сна почти без понуканий. Может быть, он не будет им полезен, но пока всё говорит за то, что обузой он тоже не будет.