За землю Русскую - [246]

— Нет, задний полк, — опора крестоносного войска. Без времени начав бой — откроет он путь к бегству пешим воинам. Не того ли и ждут русичи? Иди, брат маршал! Да поможет тебе пресвятая дева!

Начав битву, маршал фон Балк встретился с воеводою Василием Спиридоновичем. Пешо, плечом к плечу со своими воинам бился Спиридонович. Пот и кровь от царапины на лбу заливали ему глаза, потому и не заметил вовремя воевода рыцаря, не уклонился от копья. Обессилевшего от раны вынесли его с поля. Сражаясь, фон Балк казался неуязвимым ни для копий, ни для стрел новгородцев. На коне он напоминал неприступную стрельницу, возвышающуюся над полем. Вот-вот еще усилие и — побегут новгородцы… В этот миг и увидел его Ивашко.

— Остановись, лыцарь! — крикнул он. — Нету тебе пути мимо.

Фон Балк принял вызов. Если бы не забрало шелома, скрывавшее лицо рыцаря, увидел бы Ивашко насмешливую улыбку меченосца, его презрительный взгляд.

Копье фон Балка с такою силой ударилось о грудь Ивашки, что у того свет потемнел в очах. Если бы не бехтерец, который вязал ему Никанор перед походом, то, упав с коня, не поднялся бы он на ноги. Не усидел на коне и его противник. Вскочив, они пеше стояли друг против друга. Огромный, в сверкающей броне фон Балк как гора перед Ивашкой. Вспомнились тут молодцу шумный Буян-луг, богатырские потехи полюбовные. Фон Балк обнажил меч, и только бы взмахнуть им, Ивашко схватил рыцаря в охапки. Всю силу свою отдал он бою. В тяжкой броне рыцарь неловок и неповоротлив. Принял его Ивашко «на себя», оторвал от земли, приподнял. Всей тяжестью, плашмя, рухнул рыцарь наземь. Ноги его, прикрытые железными надколенниками, длинные и неподвижные, вытянулись на снегу, как сухие жерди.

— Возьми меч, твой пленник, — сквозь зубы произнес фон Балк, сдаваясь на милость Ивашке.

— Лежачего не бьют, говорят на Руси, — довольный своей победой, воскликнул Ивашко. — Возьмите лыцаря, други! — велел он подбежавшим пешим воинам.

Солнце скатилось к западу. Тени деревьев стали длиннее, мягкий снег совсем разволг и, тая, лип к ногам.

Битва не затухает. Поредело войско меченосцев, попятилось оно к берегу. Много пало и новгородцев. Чьи руки выносливее, чья воля сильнее? Колеблется счастье. Магистр фон дер Борг решил, что настала пора биться заднему полку меченосцев.

— Поразим варваров, пленим землю их! — подняв меч, воскликнул магистр. — Так хочет бог!

— С нами пресвятая дева!

Клич меченосцев далеко разнесся над озером, многократное эхо подхватило его в борах. В заднем полку больше ста рыцарей-тевтонов с холопами и оруженосцами. Имя тевтонов — знамение победы, копья и мечи их несут смерть врагам Ордена.

И только бы им начать бой, как со стороны Вороньего Камня, из-за выдавшегося вперед мыса, показались копья княжей дружины. Позади крестоносцев, обтекая их, вышел на Узмень засадный полк русичей. Впереди засадного полка князь Александр Ярославич.

— За Русь! За землю отцов и дедов! — доносится его голос.

Задний рыцарский полк, готовившийся нанести последний удар новгородцам, остановился.

— Русичи… Конное войско их.

— Позади, близко…

Смятение в войске крестоносцев. Пешие латники, отступая, толпами бегут на Узмень. Не грозою стоят теперь позади рыцари-тевтоны, словно закрылись у них глаза на бегущих; не о помощи своим воинам в битве думы, о том лишь, как оберечь себя от копий княжей дружины. Не время медлить, вот-вот замкнется круг.

Перед Александром рыцарь на рыжем коне. Не на жизнь — на смерть поединок. Сразились на всем скаку. Копье Александра сбросило рыцаря с коня. Падая, рыцарь потерял шелом. Оказавшийся неподалеку фон дер Борг узнал в поверженном Конрада фон Кейзерлинга.

Недолго, но жестоко бились тевтоны. Не считали в битве, сколько пало рыцарей, сколько русских витязей пролили на лед свою кровь. Магистр фон дер Борг с окружавшими его рыцарями вырвались из сечи, направили коней к ливонскому берегу.

— Чука! — крикнул Александр оказавшемуся вблизи его воеводе. — Возьми отроков, преследуй и порази трусов.

Не жалея сил, бился Чука. Разорвана у него кольчуга, по лицу струится кровь, но он не покинул поля.

— Иду, княже, — только и сказал, поняв мысль Александра.

Резвы кони княжих дружинников. Все меньше и меньше расстояние между ними и бежавшими с поля рыцарями. Уже темнеют впереди боры ливонского берега. Достигнут их меченосцы — унесут свои головы.

Над ледяной равниной озера внезапно возник непонятный, точно налетевший откуда-то с дальних берегов, глухой гул. Так, ломая подлесок, падает сваленная бурей вековая сосна. Озеро колыхнулось. На льду показалась вода. Играя на солнце зеленой весенней рябью, широкими полыньями разливалась она издалека, откуда-то из-за Вороньего Камня. Еще миг — и лед треснул, колыхнулся и обломился. Бежавшие с поля конные рыцари, оруженосцы их, пешие воины очутились в воде.

Ни одно сомнение, ни одна робкая мысль о поражении не тревожили крестоносцев в тот утренний час, когда они начинали битву. Но, ступив на рубеж Новгородской земли как победители, они приняли в битве смерть и позор поражения.

Озеро, белая ледяная пустыня его, беспощадно довершило гибель. Крестоносцы гибли в воде. Кое-кто из них, спасаясь, выбирались на шаткие льдины, но при первом же толчке льдины с шумом переворачивались, погребая под собою и людей и коней их. Лишь магистру, скакавшему впереди, с небольшим числом воинов удалось спастись от гибели и достичь берега.