За всю любовь - [15]

Осталось несколько последних штрихов – и все готово. Линда кладет на сервировочную тарелку тунца с черникой, тимьяном и паприкой и ставит на плиту воду для пасты.

Она нашла потрясающий рецепт в одном блоге: «косички» в лимонном соусе с анчоусами, медом, базиликом и боттаргой. Все ингредиенты у нее уже были, нужно только смешать их в правильной пропорции. Даже такая неумеха, как она, сделала бы это блюдо – хотя последнее слово, конечно, за Томмазо.

Она уже собирается идти в спальню, чтобы поправить макияж, как вдруг вспоминает, что забыла положить в холодильник шампанское! Скорее бежит в погребок и достает бутылку «Дом Периньон Уайт Голд Жеробоам» 1995 года.

Однажды Томмазо обмолвился, сколько оно стоит и что он хотел бы открыть его по особенному случаю. Что ж, этот ужин, организованный Линдой, чтобы вновь обрести друг друга, вполне подходит. Когда она уже поднимается с шампанским на внутреннем лифте, прикосновение к горлышку бутылки беспощадно воскрешает в ней тот невероятный вечер в «Кармике».

Темная комната. Они остались вдвоем. Никого больше. Томмазо поднимает с пола пустую бутылку из-под шампанского и проводит ею по телу Линды. Она раздвигает ноги, он начинает гладить ее, затем медленно погружает бутылку внутрь, все глубже. Линда вся раскрывается, становится влажной, раздвигается, «да, Линда, вот так». Томмазо возбуждается, а ей хочется одновременно плакать и смеяться, она ловит его безумный взгляд, этот зловещий свет в его глазах, который она научилась чувствовать телом. «Теперь повернись», она повинуется, кончик бутылки меж ее ягодиц, она напрягается, «ну же, детка, последний глоток», она ничего не понимает, у нее кружится голова, все вокруг вращается, стены, шторы, «расслабься, сделай это ради меня», она смеется до слез, Томмазо смеется вместе с ней, «еще, детка, еще», и он кончает ей на спину.

Эта картина никогда не сотрется в ее памяти, потому что после того дня кажется, будто все покатилось под откос.

Линда кладет в холодильник бутылку «Дом Периньон». Потом начинает возиться с блендером, чтобы приготовить крем из лесных ягод: последний штрих для украшения десерта. Нажимает кнопку на максимальной скорости, и бесчисленные кусочки клубники, ежевики и малины разлетаются во все стороны по белой столешнице кухни; несколько штук оказываются даже в ее волосах.

– Черт, крышка! – кричит Линда, не выключая блендер и беспомощно уставившись на мебель, забрызганную красной пенистой жидкостью. – О боже, какой кошмар! Единственный на свете дурацкий блендер, который включается без крышки!

Она закрывает лицо руками и через несколько секунд вспоминает о том, что надо нажать кнопку выключения. Вдруг ее пробирает неконтролируемый смех. Линда начинает безудержно смеяться своим серебристым смехом, как девочка, которая вытворила очередную шалость. Аккуратно вытирает столешницу губкой, не переставая хихикать.

Видел бы ее сейчас Томмазо! Этот Лорд Совершенство, у которого в ящике ровно сто тринадцать трусов, сложенных, как по линейке, а на вешалке висят пятьдесят шесть фирменных рубашек, строго по цветам; человек, который внимательно осматривает собственные гениталии в зеркале, в то время как финансовая аристократия Европы пытается вынести ему мозг.

– Все построено на негласных договоренностях, любезно оказанных услугах, – признался он Линде однажды утром, когда она завязывала ему галстук.

Секрет его работы в том, чтобы, сказав слово, не скомпрометировать себя, а сделав что-либо, не оставить следов. Похоже, этот подход стал основой и личной жизни Томмазо, думает Линда, кладя губку на место. Но сегодня вечером она не будет об этом думать. Она хочет, чтобы все прошло идеально. Через несколько минут входная дверь открывается и затем мягко закрывается. Это он.

– Любимая, ты здесь? – Голос Томмазо громче обычного.

Замечательно: он в хорошем настроении.

– Я здесь, милый, – отвечает Линда, торопливо поправляя макияж.

Теперь она готова. Линда выплывает из комнаты. Она хочет, чтобы он увидел ее на кухне во всей красе. И в самом деле – едва она успевает надеть передник, как входит Томмазо.

– Сегодня мы ужинаем дома, – объявляет она и с победоносной улыбкой указывает на накрытый стол и готовящиеся блюда. – Я все сделала сама. Для тебя…

Однако что-то не так, потому что, увидев, как она хлопочет, он вдруг сникает.

– Линда… – У него странное выражение лица человека, который угодил в ловушку.

– Что такое, милый, почему ты молчишь?

– Любимая, все просто замечательно… – он разводит руками, подносит руку ко лбу.

Линда догадывается, что он хочет что-то сказать, но не решается.

– Сегодня вечером… мы ужинаем с консулом Блази. Они с женой уже ждут нас в Eleven.

В одно мгновение все ее фантазии о страстной ночи и о том, что они наконец-то побудут наедине, разрушены. Все растворилось в перспективе встречи с консулом и его женой, которые в воображении Линды уже раскланиваются в церемониальных поклонах.

– Как это? И ты говоришь мне об этом сейчас? – Линда не верит своим ушам. – Хотя бы раз ты не можешь отказаться?

Томмазо качает головой.

– Они пригласили нас после обеда, и я не мог отказаться… прости, я не знал, что ты занята, поэтому не…