За все с тобой рассчитаюсь - [28]

В боковую дверь вошел Флагерти, в своем зеленом габардиновом костюме. Нахмурив брови, он направился прямо к Девису.

Я поспешил скорее подняться наверх, и, посмотрев вниз, убедился, что он меня не видел.

Девис каким-то неуверенным движением приглаживал волосы. Флагерти заказал выпивку.

Я прошел по коридору в поисках пятого номера, не обнаружил его и направился на второй этаж.

Услышав позади себя шаги, я быстро взлетел наверх. В том коридоре, где я оказался, было две двери. Шаги затихли внизу.

Подойдя к одной из дверей, я прислушался. Молчание. Я подошел и послушал у другой двери. Чей-то голос говорил, но я не мог разобрать слов. Я стоял и ждал, прижав ухо к двери, и внезапно услышал приглушенный стон, который вызвал у меня дрожь. Мне показалось, что Броди именно там, в этой комнате.

Сансетта мог с секунды на секунду заметить, что меня нет среди игроков в комнате номер пять. Как только он это заметит, он определенно начнет меня искать. Действовать следовало быстрее.

Я повернул ручку двери. Она не была заперта и отворилась.

Я вошел.

На кровати в углу лежал плешивый человек, одетый в серый костюм. На его лице были кровь и следы побоев. Руки и ноги его были привязаны к кровати, во рту кляп. Возле него стоял маленький, коренастый человек, одетый в коричневый костюм. У него были кривые ноги, а обезьянье лицо было одновременно глупым и угрожающим. В тот момент, когда я входил, он поднял свой огромный кулак.

— Подними-ка руки, Бат! — сказал я.

Его мускулы напряглись, он не шевелясь смотрел в сторону. При виде меня, его маленькие глазки стали жесткими. Правой рукой он сделал движение, но я выразительно показал на «люгер».

— Лучше не надо, Бат… Меня зовут Кен…

Эти слова его остановили. Он медленно поднял руки до уровня плеч и вдруг рассмеялся, показав при этом свои черные, испорченные зубы.

— Салют, — сказал он.

— Катись к стене, — сказал я, не спуская с него глаз.

— Я же тебя все равно получу, глупец, — сказал он, смеясь. — Правда, несколько позже. Я ведь умею пользоваться оружием не хуже тебя.

— Посмотрим как-нибудь, — сказал я. — А теперь, повернись к стене!

Не переставая смеяться, он направился к стене.

— Повернись!

Он послушался.

Я подошел к нему и ударил его дулом своего «люгера» изо всех сил. Он упал на четвереньки, но сознание не потерял. Никогда я еще не видел такой крепкой головы. Он неуловимым движением поймал мои ноги, и ему почти удалось опрокинуть меня. Я отбросил его ногой и снова ударил, рукояткой на этот раз так сильно, что пистолет выскочил у меня из рук. Он опрокинулся навзничь.

Я разрезал веревки, которыми был привязан к кровати Броди, и посадил его, привалив к спинке, но он упал на пол, прежде чем я успел его удержать. Он тоже был без сознания.

Я нагнулся, чтобы поднять его, когда дверь резко распахнулась и вошел Сансетта; он замер на пороге с разинутым ртом, увидев меня и Бата, и рука его с быстротой молнии потянулась к карману за револьвером.

Я выпустил Броди и кинулся в ноги Сансетте. Мы сцепились и покатились по полу. Он стал бить меня ногами по голове, но несколько освободившись от него, я ударил его в правый глаз. Голова его запрокинулась от удара, но на ноги он все же успел встать первым. Он был увертлив и быстр, как ящерица.

Мой «люгер» закатился под кровать. Бат слабо пошевелился и попытался сесть. Броди валялся как труп в нескольких дюймах от меня.

Сансетта снова прыгнул на меня. Мне удалось его перехватить в воздухе и бросить на пол. Я навалился на него сверху. Он пытался меня сбросить, но я был для него слишком тяжел. Наконец, я подобрался к его горлу и стал сжимать его. Задыхаясь, он издал вопль.

Я вдруг увидел, как брюки из зеленого габардина вошли в комнату. Я попытался увернуться, но было поздно.

Мне казалось, что Эмпайр Стейт Билдинг обрушился на мою голову.

* * *

Наконец, я открыл глаза. Бат стоял передо мной и смеялся.

— Хелло, глупец! Ну, как дела?

Я ощупал болезненную шишку, появившуюся у меня на затылке, и поморщился.

— Скорее плохо…

Он с удовлетворенным видом кивнул головой.

— А я и не сомневался в этом. Но это пустяк по сравнению с тем, что тебя ожидает.

Я обвел взглядом комнату, где мы находились. Это была неопрятная комната, без окон, с одной кроватью, на которой я лежал, и стулом, на который опустился Бат. С потолка свисала лампочка без абажура.

— И долго я был без сознания? — спросил я. Бат снова рассмеялся.

— Три или четыре часа, — сказал он, покачиваясь на стуле. У него был такой вид, как будто он это все воспринимал как хорошую шутку.

— Ты не так-то уж тверд, — прибавил он. Его короткие сальные волосы были запачканы кровью, видимо, последствия моего удара, но он, казалось, совсем не замечал этого.

— А где Броди?

— Его отвезли куда-то. Он ведь сумасшедший, этот парень, и совсем не отдает себе отчета в происходящем, — ответил Бат, доставая из кармана пачку с сигаретами. Он закурил, бросил мне сигареты и спички. — Возьми, — сказал он, — тебе ведь недолго осталось жить.

Я закурил и спросил, что тут происходит. Он пожал плечами.

— Они скоро придут повидать тебя, когда покончат с Броди. Ты об этом узнаешь довольно быстро.