За ущельем Семи Волков - [9]
— Дьявол побери, чуть под обвал не угодил, — услышала Чимита.
Из дома доносился смех. Только открыла дверь, в нос ударило винным перегаром и свежим звериным мясом. — Амар сайн, добрые люди.
— Мэндэ, тетка Чимита. Садись отведать свежинки, — соскочил со стула хозяин.
— Спасибо, Буин, не могу.
— Садись, садись за стол, хошь чайку выпей, — приветливо приглашает хозяйка.
— Спасибо, Ханда. Пришла спросить, не встречали ли моего старика. Ушел на денек, а уж вторые сутки где-то пропадает.
— Э, суседка, не печалься, сама знаешь — дело таежное, — успокаивает Буин.
Сидевший за столом Андрейка вскочил на ноги.
— Бабка Чимита, а на одном унте Осип-бабая заплата пришита? На носке…
— А ты, сынок, где видел?
— Там, у скалы, где… обвалился снег.
Андрейке стало совсем худо, когда он увидел, как побледнела бабка Чимита, а Кеха, сделав страшные глаза, ввязался в разговор:
— Ой-ой, Андрюха, не тумань-ка бабке мозги! Ты, бабка Чимита, не слухай его, следы-то эвон у ущелья Семи Волков свернули с дороги в марник.
— Нет, нет, я видел следы у скалы…
— Куда вы с Кехой-то ездили? — спросил Буин, — Да там же ведь пещера Покойников.
— Это тот Чум Покойников, про который Осип-бабай нам рассказывал?
— Он и есть.
Андрейка выскочил из-за стола. Он почуял что-то неладное. «А может, Осип-бабай под обвал попал? Может, его нарочно?» — пронеслись тревожные мысли.
— Я, бабка Чимита, знаю прямую чумницу, на лыжах вмиг сбегаю, — выпалил он, надев куртку и нахлобучивая шапку.
— Может, не надо, сынок? Может, сам…
— Знамо дело, сам придет, не дитя, а охотник. Тебе бы только бегать. Ты, братуха Буин, заставляй-ка побольше Андрюху книжки читать да уроки повторять, не то все перезабудет, — вмешался Кеха.
Но Андрейка, никого не слушая, выскочил во двор.
Уже завечерело, когда Андрейка добежал до Чума Покойников. Мальчику было страшновато от угрюмого вида скалы и темного зева таинственной пещеры, о которой он наслышался немало таких жутких легенд… Ему казалось, что пещера ощерилась своим беззубым ртом и собирается проглотить Андрейку вместе с его дробовиком и лыжами. Но мальчик выстоял, потом шагнул мимо пещеры к куче снега. Ухожих следов не было. Зачем же дядя Кеха соврал, что ушел человек? А может быть… Андрейку озарила страшная догадка и он, не помня себя, громко закричал:
— Осип-бабай, где ты-ы!
«Где ты-ы!» — откликнулось эхо. Перед Андрейкой сгрудилась вся необъятная тайга, вздыбилась и с высоты насмешливо смотрит на него. Мальчик вскинул ружье и выстрелил вверх. Гром выстрела, прогремевший над тайгой, ободрил Андрейку.
— Осип-бабай! Ба-абай!.. Ты где-е!
Прислушался. Высоко, где-то на перевале гудит тайга. Там ходит ветер. Деревья шумят, будто грозятся кому-то.
Стараясь не глядеть в черный зев пещеры, Андрейка принялся разгребать руками комья снега. Кидает без устали. Уже получилось порядочное углубление.
Послышался откуда-то снизу слабый стон.
— Здесь! Он здесь! Живой! — шепчет Андрейка, еще сильнее налегая на снег. — Деда! Дедушка! Осип-бабай! Сейчас откопаю, потерпи.
Под большим комом показалась рукавица. До чего была знакома эта, из серой собачьей шкуры рукавица! Андрейка стянул с руки рукавицу и прижал к щеке теплую руку Самагира.
— Осип-бабай! — радостно закричал мальчик.
Андрейка изо всех сил навалился на большой ком снега. Наконец, он скатился в сторону, и в углублении между двух больших камней показалась голова и плечи Самагира.
— Осип-бабай, вставай! Дай я помогу тебе, — обхватив старого таежника за плечи, он приподнял его.
— Ондре… сынок… горячего чайку бы… — со стоном едва выговорил старик.
Андрейка осторожно очистил лицо старика от снега и земли.
— Ноет проклятущая рука… глотнуть бы горячего… Кисть левой руки, которую приподнял старик, болталась развернутая тыльной стороной.
Андрейка взглянул на руку, громко охнул, побледнел.
— Осип-бабай, как же будешь пить-то? — дрожащим голосом спросил Андрейка, потом справился с минутным испугом и начал уговаривать Самагира: — Ничего, бабай, ты самый крепкий и смелый охотник, такого, как ты, во всей тайге нет. Об этом знают все. Помнишь, как ты боролся с медведем? Ты его в тот раз зарезал, как поросенка! Помнишь?! А медведь-то какой был! О-о!
Мальчик быстро снял отцовский кушак и собрался забинтовать пострадавшую руку.
— Ондре, ты сперва поправь руку-то… поверни ее, суку неладную, на старое место, — посоветовал старик.
Андрейка снова растерялся, топчется, боясь притронуться к изуродованной руке.
— Осип-бабай, как же поверну-то? Тебе же больно будет. Я же каждый раз прошусь с тобой, — сквозь слезы упрекает мальчик, — разве тебе плохо со мной в лесу? Пугаю зверей, да? Шибко шумлю?..
— Нет, нет, ты молодец! Не жалей меня, Ондре, изо всей мочи тяни и поворачивай.
— Нет, бабай, это только доктор может, — уже твердым голосом возразил Андрейка.
— Эх, Ондре, спужался!.. Бабью жалость распустил. Ладно уж, делай по-своему.
Андрейка неумело забинтовал кушаком руку и осторожно подвесил ее на темляк.
— Вот теперь пойдем.
Самагир с помощью Андрейки поднялся на ноги, сделал два-три шага и плюхнулся на снег. Застонал, заскрежетал от боли и бессилия зубами.
— Не-е, Ондре, ты зря вернул меня из Страны Предков. Пропал Оська Самагир, пропал.
Повести бурятского прозаика рассказывают о жизни таежников-промысловиков. Со страниц произведений встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых.Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Повесть бурятского прозаика рассказывает о жизни таежников-промысловиков. Со страниц встают яркие, самобытные характеры людей отважных и мудрых. Автор поднимает важные нравственные проблемы, показывая нелегкий путь обретения человеком своей судьбы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старого рабочего Семеныча, сорок восемь лет проработавшего на одном и том же строгальном станке, упрекают товарищи по работе и сам начальник цеха: «…Мохом ты оброс, Семеныч, маленько… Огонька в тебе производственного не вижу, огонька! Там у себя на станке всю жизнь проспал!» Семенычу стало обидно: «Ну, это мы еще посмотрим, кто что проспал!» И он показал себя…
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.