За Украиной - будущее - [3]

Путинский режим является империалистическим и олигархическим, его существование зависит от пропаганды, утверждающей, что весь мир всегда такой. Хотя поддержка Россией фашизма, белого национализма и хаоса приносит ей определенных сторонников в мире, ее бездонный нигилизм может привлекать граждан демократических стран, которые не знают, где искать этические ориентиры - тех, кого учили правые, что демократия является естественным следствием капитализма, или левые что все мнения одинаково заслуживают право на существование. Дар российских пропагандистов заключается в том, чтобы демонтировать любые ценности до тех пор, пока не останется ничего, кроме их собственного циничного смеха и горя их врагов. Россия выиграла пропагандистскую войну, когда в последний раз вторглась в Украину в 2014 году, нацелившись на уязвимых европейцев и американцев в социальных сетях с рассказами об украинцах как о нацистах, евреях феминистках и геях. Но с тех пор многое изменилось: к власти пришло поколение молодых украинцев, которые умеют завоевать аудиторию лучше, чем пожилые чиновники в Кремле.

На стороне путинского режима выступали пропагандисты, работающие по образу литературных критиков, постоянно разбирающие и расчленяющие все созданное. Украинское сопротивление, олицетворяемое президентом Владимиром Зеленским, было больше похоже на саму литературу: пристальное внимание к имиджу, без сомнения, но с целью формулирования ценностей. Если у человека из инструментария только литературная критика, он соглашается с идеей, что все ненадежно, и готов уступить ценности, которые делают возможной демократию. Но когда у человека есть литература, сила созидания и творчества, он имеет опору - знание, что воплощение ценностей - это куда интереснее и смелее, чем их отрицание или высмеивание.

Творчество опережает критику и превосходит ее; действие лучше насмешки. Как сказал Перикл: ”Мы полагаемся не на управление или хитрость, а на собственные сердца и руки”. Контраст между хитрыми черными костюмами российских идеологов и пропагандистов и искренними [зелеными футболками] украинских лидеров и солдат заставляет вспомнить одно из основных требований демократии: люди должны открыто отстаивать свои ценности, несмотря на сопутствующий этому риск. Древние философы понимали, что для падения и подъема режимов, добродетель не менее важна, чем материальные завоевания. Греки знали, что демократия может уступить место олигархии, римляне знали, что республики могут стать империями, и те и другие знали, что такие преобразования носят моральный, а также институциональный характер. Эти знания лежат в основе западных литературных и философских традиций. Как признавал Аристотель, истина одновременно необходима для демократии и уязвима для пропаганды. Каждая битва за демократию, включая американскую демократию 1776 года с ее самоочевидными истинами, была обусловлена этическими ценностями: не потому, что демократия должна существовать в принципе, а потому, что есть этический долг защищать ее против вездесущих соблазнов олигархии или имперскости.

Так было с каждым возрождением демократии, за исключением последнего, которое последовало за восточноевропейскими революциями 1989 года и падением Советского Союза в 1991 году. В тот момент, когда Россия и Украина стали независимыми государствами, в обществе укоренилась иллюзорная вера в "конец истории", отсутствие альтернатив демократии и капитализму. Многие американцы утратили естественный страх перед олигархией и империей (своей или чужой) и забыли об органической связи демократии с этическими обязательствами проявлять мужество в ее защите. В конце двадцатого века разговоры о демократии смешивали в одно совершенно морально оправданное утверждение, что править должен народ, с фактически ошибочным утверждением, что демократия — это естественное положение вещей или неизбежное состояние благоприятствуемой нации. Это непонимание сделало демократии уязвимыми - как старые, так и новые.

Нынешний российский режим - одно из следствий ошибочного убеждения, что демократия случается естественным образом и что все мнения имеют одинаковую силу. Если бы это было так, то Россия действительно была бы демократией, как утверждает Путин. Война в Украине — это проверка того, может ли тирания, пытающаяся представить себя демократией, восторжествовать и тем самым распространить свою логическую и этическую пустоту. Те, кто принимал демократию как должное, шли к тирании, как сомнамбулы. Украинское сопротивление — это сигнал к пробуждению.

УПОРНАЯ БОРЬБА

В воскресенье перед тем, как Россия вторглась в Украину, я предсказал по американскому телевидению, что Зеленский останется в Киеве в случае нападения. Меня высмеяли за это предсказание, как и за предсказание предыдущего вторжения России, опасности Трампа для американской демократии и попытки переворота Трампа. Бывшие советники Трампа и президента Барака Обамы не согласились со мной на встречах в Йельском университете, где я преподаю. Они всего лишь отражали мнение большинства американцев. Американцы склонны рассматривать войну в Украине из нарратива терактов 11 сентября и последовавших за ними моральных и военных провалов США на ближнем Востоке. В администрации Байдена чиновники опасались, что, встав на сторону Киева, они рискуют повторить падение Кабула. Среди молодежи и левых политических сил более глубокое беспокойство вызвано отсутствием национального осмысления вторжения в Ирак, которое в то время оправдывалось идеей, что уничтожение диктаторского режима создаст