За третьей гранью - [41]

Ребята приуныли, сообразив, что я, вероятнее всего, останусь у них надолго, если не навсегда. Не выгонять же меня на улицу (особенно, после того, как я их немножечко заклятиями обработала)?! Хелен переживала по-другому поводу: я смогла вызвать в ней жалость ко мне, а это уже было залогом того, что мне станут помогать. Пусть это подло и неправильно, но надо же как-то выживать в чужой реальности, не имея ни сил, ни знаний?

Хелен вздохнула и неуверенно предложила более-менее приемлемое решение для данной ситуации.

– Иди-ка ты спать, Хель, – вздохнула она. – Сейчас тебе приготовят комнату, а завтра с утра… вернее уже сегодня… мы подумаем, что нам с тобой делать… И я не могла не согласиться, что это было лучшим вариантом.

Элис

Купаясь в лучах славы , можно и утонуть.

Звезда

В подземелье время не бежало и даже не текло. По моим ощущением, его тут вообще не было. Ночью я считала время, когда сплю, днём – соответственно, когда бодрствую. И то, и другое особым разнообразием не отличалось, но во всяком случае жрицы ко мне больше с жертвоприношениями не подкатывали, и то сахар.

Каждое утро меня выгоняли во внутренний двор, и я должна была стоять там в ожидании рассвета. Так сказать, приветствовать папашу-Ра торжественными песнопениями. Сначала собирались все жрицы, мне на подпевки, но после трёх дней мучений петь гимны мне пришлось в гордом одиночестве: голос-то конечно у меня был и не слабый, надо сказать, но слух (а вернее его отсутствие) стал уже семейной притчей во языцех. Так что я развлекалась и во всё горло орала непристойные частушки. Плохого мне никто не говорил, но некоторые жрицы после моего вокала долго мучились головной болью.

Анрис оказалась девочкой упорной, то есть упрямо продолжала учить русский, делая феноменальные успехи. Глядя на неё, я лишь завистливо вздыхала, вспоминая свои мучения при изучения английского.

Несколько раз меня выводили гулять на поверхность, но всегда при таком количестве зверски настроенного почётного эскорта, что я чувствовала себя особо опасной преступницей. К тому же все прогулки ограничивались парой кругов по внутреннему двору храма, так что к третьей прогулке я уже успела выучить каждую трещину на стенах и плитах, и больше не стремилась к ясному солнышку и голубому небу. К тому же дождь уже давно закончился (это вам не тропические ливни в сезон дождей), и солнышко было раскалённым, а небо расплавленным, как и земля под ногами.

В общем всё было просто замечательно, но в один прекрасный (кому как) день Анрис осчастливила меня вестью, что фараону приспичило жениться. На мне, любимой. Поспешно завтракающая я поперхнулась пресной лепёшкой, которую успела возненавидеть ещё несколько дней назад. Египтянка торопливо похлопала меня по спине и наивно спросила, довольна ли я. Из последовавшей пламенной речи она уяснила только одно: я действительно «рада». Да ещё как! Анрис присела на край кровати и серьёзно произнесла:

– Тефнут хочет уходить? – с частично исковерканным словам я привыкла ещё раньше, чем к местной еде, и привычно расшифровала фразу.

– Угу. Не подскажешь способ?

Жрица мягко улыбнулась и виновато пожала плечами. Ясно. Опять она не поняла часть слов.

Я возвела глаза к потолку, красочно представив вместо него небо и бездельничающих на нём богов, и душевно поблагодарила их за весёлую жизнь в ёмких и красочных фразах. Разумеется, шёпотом. Ибо мне ну совсем не светит объяснять значения всех слов любознательной Анрис.

– Знаешь, как выйти из храма? – медленно и раздельно произнесла я. Почти все слова в этой фразе были знакомы египтянке, и основной смысл она уловила.

Девушка удивлённо качнула головой в сторону коридора, ведущего к официальному входу-выходу. Я коротко и колко рассмеялась, на пальцах объяснив жрице, что с нами сделают, если поймают – богине полагалось сидеть безвылазно в храме, являя свою сиятельную особо всему честному народу по большим праздникам. Не думаю, что непокорную богиню погладят по головке за самоуправство, а младшую жрицу-подельницу – тем более.

Анрис передёрнула плечами и попыталась объяснить свою очередную «гениальную» мысль:

– Дорога, не знают, – бодро заявила она. Я скептически приподняла брови:

– Тайных ход? Ну-ну. Что ж он за тайный, если ты о нём знаешь? С тем же успехом о нём могут знать и другие жрицы.

В следующие пять минут Анрис переваривала эту фразу, но не потому что была тугодумкой, а потому что я как всегда не утруждаю себя построением более лёгких фраз для её восприятия. Наконец, она пожала плечами и в ломких словах пообещала всё разведать про этот ход. Я ехидненько пожелала ей удачи и снова погрузилась в медитацию, сиречь предалась блаженной лени. В кои веки выдалось время отдохнуть от моих дорогих родственничков, значит надо провести это время с пользой. Чем я все эти дни и занималась. Надоело.

В третий раз перетряхнула золото в сундуке, нашла пару красивых колечек, которые прикарманила со спокойной совестью, завернув их в свою одежду, недавно выстиранную и аккуратно сложенную.

Гулкие шаги в коридоре заставили меня стремительно подхватиться и отпрыгнуть от ларца, хотя вряд ли меня ждало обвинение в воровстве, по идее, моих собственных вещей. В комнату ворвалась радостная Анрис.