За тебя. Вернуть - [62]
— Тавий, хватит. Неужели тебе так жаль меня, что ты высасываешь тему из пальца?
— Ты права.
— Высасываешь тему из пальца?
— Мне жаль тебя. Ты так тоскуешь без него, что даже боишься признаться в этом.
Я тяжело вздохнула и поднялась с кровати. Докатилась.
— Куда ты?
— Выбирать прическу, — дверь звучно хлопнула за спиной, отрубая пути к отступлению.
Приготовления к празднику практически завершены, замок украсили лентами и гирляндами, под потолком кружили магические снежинки, в вазах стояли еловые ветки с искусственным снегом, и все буквально кричало о предстоящем торжестве. Только на душе было погано.
Какая к чертям прическа, когда хочется засунуть голову в песок и не вылезать до лучших времен, или более реализуемое — залечь в ванную и не вылезать, пока кожа от холода не посинеет.
Но свое дело сделали придворные дамы, которых я имела несчастье встретить. Меня мгновенно остановили, окинули сочувственными взглядами и наперебой начали советовать, как скрыть под платьем худобу, зарумянить щеки и не выглядеть вульгарно. Через тридцать минут меня отпустили, а вслед донеслись слабые перешептывания.
В спальню я влетела разъяренной фурией, чуть не сбив с ног выходящую Онеллу. Я тот час подхватила служанку под руку и потащила ее обратно.
— Что у нас с платьем? — грозно спросила я побледневшую девушку.
— Все в порядке. Завтра принесу.
— Какое оно?
— Я подумала, что Вам не захочется сильно выделяться, и нашла скромное милое платье.
— Скромное и милое? Неси, будем смотреть.
— Но я подумала…
Онелла недоверчиво смотрела на мое распалившееся лицо.
— Прости, меня разозлили, — сдалась я, приходя в себя. — Я должна выглядеть лучше всех! Понимаешь?
— Я…я поняла!
— У нас одна ночь на приготовления, — напомнила я служанке, поднимая вверх указательный палец.
И эта ночь была наполнена моим личным праздником.
Онелла в срочном порядке привела четырех швей, у которых от предвкушения горели глаза. Меня обмеряли, замеряли, крутили в разные стороны, кололи в спешке булавками и иголками, прикладывали тесьму, ткани, кружева и ленты. А я позволила себе играть в эту игру, представляясь как минимум предводителем великого женского движения. Время катастрофически поджимало, и мы ни на секунду не останавливались. Мне даже разрешили помогать в некоторых мелочах, которые не могли испортить работы профессионалов.
Я давно так не веселилась: мы хохотали до упаду, сыпали шутками и в пятиминутных перерывах рассказывали жизненные байки. В доброй обстановке работа шла споро.
Когда я провалилась в сон, девушки даже не подумали остановиться и сделать перерыв на отдых.
Огромных размеров зал утопал в свете свечей, будто купался в золотом солнце. Гардины на окнах были закрыты, так что выходило непонятно — день сейчас или ночь. Редкие белые колоны делили зал на три части: по центру проход, по бокам — для стоящей свиты. Пол был выстлан светлым блестящим камнем цвета слоновой кости, а по проходу вместо привычных ковровых дорожек, выложена искусная мозаика, сломавшая не один десяток глаз мастеров. Мозаика вела вперед к небольшому пьедесталу после пяти ступеней, на котором стояли три трона с высокими спинками и тонкими ручками. Изящных в своих простоте и великолепии.
Грянула музыка, как гром, и зал пришел в движение. Меня окружила улыбающаяся, смеющаяся толпа, увлекла в групповой танец с регулярной сменой партнеров.
— Добрый вечер.
— Приветствую Вас.
— Вы бывали здесь уже?
Приветствия сменялись с каждым новым лицом, и я уже не запоминала их. Ноги быстро устали от незамысловатых па, дыхание сбилось.
— Странно видеть такое грустное лицо на этом празднике жизни, — молодой человек смотрит пристально. — Я никогда ранее не видел Вас. Я бы запомнил.
— Разве Вы не узнаете меня? — надежда писком вылетела изо рта.
Дракон остановился, и замер весь зал. Когда не танцует Повелитель — не танцует никто.
10
— Вы великолепны, — выдохнула Онелла, отступая назад, чтобы полностью разглядеть отражение в зеркале.
Черная ткань с ювелирной вышивкой сиреневого цвета была сама по себе изумительна, а то, во что превратили ее девушки-швеи, вообще не поддавалось ни одной восхищенной характеристике.
Корсет оголял грудь чуть больше дозволенного, но мы скрыли это узкой гофрированной ленточкой, пришитой с изнанки, сложная юбка казалась объемной, но не пышной, мягкой волной спускающейся на пол. Весь силуэт был довольно банальным и скромным, если бы не цвет и фактура ткани, если бы не прическа, над которой три часа колдовала Онелла, мягкими локонами спустив на грудь свободные пряди.
Это было изыскано, заставляло не отрывать глаза от отражения, завораживая.
— Ничего лишнего, — удовлетворенно сказала я.
— И добавить нечего, потому что все совершенно! Разве что…
Онелла порылась в большой корзинке, где лежали парикмахерские принадлежности, и извлекла три черных, как ночь, маленьких лилии. Каждая по два сантиметра с лепестками.
— Идеально, — улыбнулась девушка, приколов в прическу сбоку россыпь цветов. — Я боюсь Вас так отпускать одну! Украдут!
— У меня есть защитники, — загадочно проговорила я, прислушиваясь к стуку в дверь. — Входи!
Попав в комнату, Тавий не смог вымолвить даже слова, беззвучно, подобно рыбке, открывая и закрывая рот. Но и этого было достаточно, чтобы Онелла зашлась в ярком хохоте, не стесняясь господина.
Нив Найтли живет в обычном мире. Здесь дежавю — лишь обман разума. Здесь не обращают внимания на совпадения. Здесь никто не думает о сбоях реальности. Нив Найтли живет во лжи. Но, когда ее кошмар о трагедии на следующий день становится правдой, она больше не может обманывать себя. Блестящая эмаль разбилась, и она заметила то, что скользит под поверхностью. Теперь у нее есть шанс понять загадку, что терзала ее с детства. Но при этом она сталкивается с двумя людьми, чего точно не ожидала. С любовью ее жизни, Диланом, загадочно пропавшим три года назад, и его странным лучшим другом Ромером, который и сам хранит секрет. Романтика, затаенная вражда и искупление теряют важность, пока их жизни запутываются от случаев, лежащих вне царства науки.
Изгнанная из Сильвервуда, где были ее любимые, Мэй уже не мечтает вернуться домой. Но, когда она сталкивается с тремя странными чужаками, ей приходится обдумать немыслимое предложение: рискнуть жизнью, помогая сверженной королеве вернуть трон. Если кто и может помочь Моне Аластейр, так это бывшая Лесничая, привязанная к лесу, который она клялась защищать. Мэй когда-то была одной из лучших и, несмотря на риск, что ветка дерева станет местом, где ее повесят, она не только хочет помочь Моне и ее братьям, но и хочет пройти еще раз под любимыми деревьями. Справится ли она со своим заданием?
Время давно уже развело пути Гора и Бансабиры, и Гор увидел в этом неизбежный промысел. Но когда на его когтях осела по-настоящему невинная кровь, он бросил времени вызов. Теперь он знает, что порой руку судьбы стоит направлять, а звенья ее цепи – разрывать.
Командир отряда Элитных Войск Нихил Козар был самым сильным воином в Кализианской Империи. Когда корабль императора Торнианцев потерпел крушение на одной из их планет, была предпринята сложная поисково-спасательная операция. Маккензи «Мак» Уортон согласилась сопровождать туристов в походе на гору. Все они получили больше того, на что рассчитывали, когда их похитили инопланетяне, называвшие себя «ганглианцами». Избитая и едва живая, Maк оказалась в руках самого крупного мужчины, которого она когда-либо видела.
Внезапно из космоса возвращается экспериментальный корабль с некоей сущностью на борту. Китти с командой «Центурион» предстоит разобраться с этим. Кроме того, ей предстоит столкнуться с заговором, покушениями ревнивой соперницы и со знакомством с родителями, уже не говоря про аллигаторов.
Борн: Естественно рожденные люди, малочисленны, обитают в темноте. Брэд: Генетически модифицированные рабы — защитники борнов. Борг: Анклав кибернетически усовершенствованных людей, которые отделились от борнов. Эти три фракции — все, что осталось от человеческой расы после того, как планета перестала вращаться вокруг своей оси. В попытке выжить в темноте на умирающей Земле, они стали вести между собой войну, причины которой мало кто знает. Все началось с детского пророчества и закончится только тогда, когда они объединяться.