За тебя. Вернуть - [44]

— Утром я получил весточку от Сафия. Счастье, что мы оказались неподалеку.

У меня ссутулились плечи под давлением стыда. Вряд ли бы этот Сафий побеспокоил Каина с обычной простудой, а тут еще я со своим преломлением пространства. Час времени потерян точно. Я виновато посмотрела на Каина, но он шел ко мне спиной и не видел угрызений совести.

Вер с Тавием смущенно замолкли. Они с таким энтузиазмом обсуждали отшельников, что не удосужились поинтересоваться, чего ради мы туда идем.

Пока я блуждала по воспоминаниям, связанным с волком, и пыталась понять его поведение, мы начали подходить к высоким деревянным стенам поселения. Забор был не по-аскетски хорош, из темного дерева, с выструганными остриями, он на три метра возвышался над землей. Я восхищенно присвистнула. Тавий поддакнул, согласившись, что не ожидал от аскетов излишеств в виде серьезного забора.

Но излишества касались не только забора.

Широкие ворота, способные пропустить одновременно три потока повозок, были открыты, и толстые двери надежно закреплены торчащими из стен железными прутьями, наподобие крюков.

На входе стояло пять мужчин и одна женщина. Все они были одеты в длиннополые одежды из темно-синей ткани. Однако лицо женщины было закрыто чем-то, похожим на хиджаб, открывающий лишь блеклые серые глаза. Поверх одежд были наброшены куртки или теплые плащи, спасающие от холода.

— Каин, — один из аскетов поклонился, приветствуя дядю. Остальные тоже поклонились, спохватившись.

Оставалось только удивляться и делать выводы неожиданному приветствию. Я совершенно не знала старшего дракона. В Старном мы не выходили вместе на улицу, и как обращались к нему жители, было мне неизвестно. Склонялись ли они в поклонах?

— Вер? — мужчина сощурил глаза, рассматривая друга.

— Да, это он, — подтвердил Каин, приобнимая шагнувшего вперед племянника за плечи.

Минуты три ушло на представления, рукоплескания и озадаченные взгляды. Последние достались мне и мною же были исполнены.

Каин вел себя немного странно, опережая вопросы старого знакомого и не позволяя задавать их в большом количестве.

— Сафий ждет тебя. Я провожу до его дома.

— Как он? — мужчины шли нога в ногу, обсуждая насущные проблемы, а мы плелись сзади, отставая от них шагов на пять-шесть.

Дома, которые мы проходили, были тоже сделаны из темного дерева. Они вздымались крупными громадами с огражденными большими участками, где были высажены фруктовые деревья, сейчас занесенные пышным покрывалом. Как минимум два этажа и открытая веранда присутствовали во всех домах. Живописные улицы покорили не только меня. Ребята, простодушно разинув рот, поворачивали головы в разные стороны и разве что пальцами не тыкали в особенно не вписывающуюся деталь в аскетском селении.

Великолепные фонтаны, изображающие женщин в длинах одеждах и с хиджабом на головах в разных величественных позах, урны, множество скамеек вдаль аллеи, где мы проходили, клумбы и высокие вазы под цветы. И безупречная снежная чистота. И тишина.

Все здесь дышало достатком и ухоженностью. Не было никакой помпезности и вычурности, не было кричащих деталей и указателей роскоши. Все было дорого, добротно и по мере выдержано в стиле скромности.

— Не так я себе это место представляла, — шепотом проговорила я, чтобы дядя не услышал.

— Я тоже иначе себе жизнь аскетов представлял, — так же тихо сказал Вер. Похоже, о жизни аскетов они знали исключительно из официальных источников, не всегда несущих истину, и сейчас впервые воочию сравнивали полученную информацию.

— А заметили, сколько у них изображений женщин? — вставил Тавий.

Я обратила внимание только на отключенные фонтаны.

— Фонтаны? — уточнила я у полуэльфа.

— Фонтаны, ковка на воротах и скамьях, на флигелях. И вот! — Тавий указал здание, которое мы сейчас проходили.

Вероятнее всего, это была общественное здание. Дом культуры, библиотека или нечто похожее.

Эта постройка была в один этаж, но высота стен оставляла простор для воображения: то ли есть второй и третий скрытые этажи, то ли стеллажи с книгами в этой библиотеке завидные.

Здание было простой прямоугольной формы, сложено из того же темного дерева, что и все постройки села. Главным шедевром была площадь перед ним. На высоком широком постаменте из коричневого камня, запорошенного белой мукой, стояли пять женщин, выкованных из железа. Они были облачены в традиционную одежду аскетов, трепетно струящуюся по изгибам женского тела и уходящую в пол. Женщины стояли в одну сломанную линию и как будто обсуждали что-то важное. Женщина слева стояла, скрестив на груди руки, и задумчиво слушала, чуть склонив голову вправо. Следующая женщина стояла, раскрыв ладони на уровне талии, одна рука была ниже другой. Она словно приводила какие-то доводы, жестикулируя. Третья же явно молчала, ее голова была склонена к книге, которую она держала. Страница в книге замерла под углом в девяносто градусов, переворачиваясь. Четвертая аскетка, яростно указывала в книгу, словно доказывая что-то, что было прописано в ней. Последняя женщина стояла на носочках, чуть придерживая подол тонкими пальцами, но не открывая щиколоток. Тянулась к небу. Вся она была устремлена ввысь, тянулась к солнцу. Ей не было никакого дела до жарких споров, до того, кто был прав. Ей было нужно только небо.