За тебя никто не решит! - [14]

Всю дорогу до дома они молчали, чувствуя боль другого, каждый боялся ненужным словом растревожить её ещё сильней.

* * *

Пока Тася переодевалась, Александр попросил сыновей оставить их с мамой вдвоём.

– Пап, я хотел рассказать, кого пригласил на день рождения, – обиженно протянул Паша.

– Мы это обсудим позже, а сейчас отправляйтесь наверх.

Мальчишки, заметив расстроенное лицо отца, ушли.

Тася, как раненый зверь, металась по комнате. Саша сидел на диване, молчал.

– Скажи, за что это нам? Врач во время УЗИ сказал: «Детей уродов Господь даёт родителям за тяжкие грехи их». Саша! Какие тяжкие грехи мы совершили?! Алкаши, беспробудные пьяницы совокупляются и рожают нормальных детей! Мы с тобой не пьём даже пива, не курим, спортом занимаемся, а у нашего ребёнка генетические нарушения! Я не верю этому! Не верю! – она схватила стоявшую на столе вазу и с размаху бросила её на пол. Осколки хрусталя брызнули в разные стороны. Пройдя по битому стеклу, Тася рухнула на кровать и глухо зарыдала в подушку.

На грохот в комнате родителей примчались сыновья, заспорили у дверей, не решаясь войти.

Саша вышел, прикрыв за собой дверь.

– Что случилось? Почему мама плачет? – испуганно спросил Паша.

– Ничего страшного, просто уронила вазу.

– Ты никогда нас не обманывал, – внимательно глядя в глаза отцу, сказал Максим.

– Я не обманываю вас. Принеси щётку, совок и оставь у дверей, потом отправляйтесь к себе в комнаты, – сердито произнёс отец и, хлопнув дверью, вернулся в комнату.

– Тася, давай поговорим. Только не надо бушевать, мальчишки уже напуганы, – устроившись на краешек кровати и поглаживая жену по спине, успокаивающе произнёс Александр.

Она села рядом, уткнулась ему в плечо.

– Я не могу поверить, что это происходит с нами. Саша, я совсем недавно студентам лекцию читала, что генетический анализ позволяет вовремя выявить нарушения у плода и сделать аборт. Я искренне думала, что так и надо поступать. А сейчас, когда это коснулось нас, я не знаю что делать. А если они ошиблись и он нормальный?

– Конечно, нормальный, мы его с тобой видели. Полежи, успокойся, а я чай тебе принесу.

– Нет! Пойдём вместе на кухню. Ты потом с мальчиками кино посмотри, успокой их, а я в Итернете поищу информацию о тетраплоидии.

Зачем тебе это надо?

– Ты же знаешь, я не могу иначе. Я должна найти ответы и всё проанализировать.

– Хорошо!

* * *

Когда Александр ушёл к сыновьям, Тася достала из кармана телефон, включила ролик, с записью первого скрининга. Она прокручивала запись раз за разом, разглядывая крохотного человечка – ручки с короткими пальчиками, слегка согнутые в коленях ножки, головка с оттопыренными ушками, на лице выделяется курносый носик, глазки, ротик – всё было в порядке. Он ничем не отличался от обычного ребёнка, только был ещё совсем крохотный. Ей надо было добраться до истины: почему злая судьба отметила малыша, наделив не присущим человеку набором хромосом, да и была ли у него эта отметина? В первую очередь она открыла библиотеку диссертаций и авторефератов, чтобы найти исследования по тетраплоидии. Из всего прочитанного она сделала неутешительный вывод: Елена Павловна была права. Риск ошибок составлял мизерный процент, они чаще встречались, когда выявлялся мозаицизм, ограниченный плацентой. Информации о детях, родившихся с тетраплоидией, тоже не было. Во всех научных трудах писали, что плод с удвоенным набором хромосом нежизнеспособен, если он и рождается, то с множеством физических дефектов.

«Может, это всё-таки ошибка в анализе, сделанном в лаборатории? Надо посмотреть, часто ли встречаются ошибки генетиков», – размышляла Тася, задавая «поисковику» вопросы, отыскивая примеры в интернете. На одном из сайтов она нашла то, что искала. Женщины обсуждали врачебные ошибки и рассказывали о детях, родившихся здоровыми, вопреки поставленным анализам и исследованиям:

«Врач мне сказала: с такими анализами, как у меня, одна из восьмидесяти пяти мамаш рожает ребёнка с патологиями, что риск очень высокий, и отправила к генетику. Та сообщила мне, что 70 % это будет даун, 30 %, что ребёнок родится с пороками, и велела срочно делать хорионбиопсию. Я отказалась, так как только что выписалась из больницы, где лежала на сохранении. Еле дожила до второго скрининга. Всё было хорошо, но червячок сомнения оставался. В итоге беременность до тридцати двух недель на нервах, в постоянном страхе, потом экстренное кесарево сечение. Ребёнок родился весом 1380 грамм. Полтора месяца пролежали в больнице… в общем, ужас, проблем было много, но ни синдрома Дауна, ни хромосомных патологий у моего малыша нет!»

«Если вы готовы к тому, что ребёнок родиться больной, то рожайте. Может, вам повезёт, как и мне. Мне про первого сказали, что даун. Родился здоровый. Но второй раз я бы не вынесла такого состояния во время беременности. Подумайте, сможете ли воспитывать больного малыша? Если к трудностям не готовы, то не рожайте. Но с другой стороны, Бог никогда не даёт нам испытаний, которые мы не в силах перенести. Вам решать, сможете ли вы полюбить особенного ребёнка?»

Тася слышала, как скрипнула дверь, подошёл Саша, встал за спиной, обнял за плечи.