За тайнами Плутона - [38]

2 мая 1896 года: «После того как я недавно так нерешительно спрашивал Вас о связи Хамар-Дабана и Саянского хребта к югу от Байкала, я обязан Вам сегодня сообщить, что мне после долгих поисков удалось найти молодого человека, который хорошо говорит по-русски и немецки, так что при его помощи я ознакомлюсь с русской литературой… Мне теперь многое сделалось ясным, что я раньше не понимал. С удивлением слежу я за объяснениями Черского и Чекановского и счастлив разнообразными данными, в то время как до сих пор был ограничен сведениями из скудных немецких и французских резюме.

Ваши любезные письма о Забайкалье имеют для меня еще большее значение; наконец-то исполнились мои многолетние стремления, долго остававшиеся без результата, — ознакомиться с замечательными трудами русских специалистов. Конечно, это требует терпения и времени, но я каждый день все глубже проникаю в сущность предмета, и интерес мой растет с каждым отрывком».

22 июня 1898 года: «Я получил Ваше содержательное письмо от 12/24 мая и недоумеваю, как я должен выразить Вам свою благодарность за столь обильные и любезные сообщения…

Ваше послание не могло прийти более своевременно: я только что заказал в Лейпциге вычертить речную сеть части Центральной Азии… и подготовить ее гравировку, чтобы нанести главные линии. А теперь я получил Ваши важнейшие дополнения.

Так как Вы любезно обещаете мне, что осенью Вы предполагаете прислать еще дальнейшие сообщения о Чите, то я решил окончание моей карты отложить до этого времени; то, что Вы сообщаете об отклонении разлома Яблонового хребта в направлении Малханского хребта, так интересно и неожиданно, что каждая новая деталь будет важна».

3 сентября 1898 года: «Я принял полностью Ваши взгляды на дизъюнктивные линии в этой области и позволил себе нанести большую часть Ваших линий на карту основных структурных линий Внутренней Азии, которая находится в работе… С величайшим интересом ожидаю Ваши дальнейшие любезные сообщения…»

4 августа 1899 года: «Последние присланные мне корректурные листы «Китая» долго ждали меня, так как я сам совершил маленькую поездку…

Можете ли Вы сообщить мне на открытке, лежит ли вулкан Мушкетова или вулкан Обручева к западу от Витима? Я отметил только, что по обе стороны колена есть по вулкану».

14 октября 1899 года: «Вы мне опять доставили много радости. Прежде всего я должен поблагодарить за доклад и карту.

…Во-вторых, спасибо за новые корректурные листы. Я очень рад, что у меня есть Алашань…

Благодарю также за интересный китайский лист XXI. Когда я получил его, я был несколько удивлен формой Сулайхэ и искаженным южным очертанием Бейшаня. Ваше любезное письмо успокоило меня. Гранитную топографию я также получил и благодарю за нее».

13 февраля 1900 года: «Вы так любезны и дружественны ко мне, что все мое письмо должно превратиться в благодарность. Я благодарю Вас сердечно за конец (корректур) 1-го тома «Китая», с окончанием которого я сердечно поздравляю, так же, как с началом 2-го, а также в высшей степени важным забайкальским отчетом. Сейчас я погрузился целиком в альпийскую главу… Мне очень желательны Ваши дальнейшие сообщения о Хингане».

17 августа 1900 года: «Только что я получил листы 43–54 великолепного второго тома и сердечно благодарю. Ваш прекрасный опрокинутый профиль Алашаня в т. 1, а также все вплоть до Ланьчжоу я тщательно изучил. Ваши карты и, в частности, карта лессовой области Наньшаня были мне чрезвычайно полезны. Не будет ли это чересчур неучтиво с моей стороны, если я попрошу прислать какой-нибудь использованный оттиск карт к этим последним таблицам».

6 февраля 1901 года: «Я только что получил Ваши последние листы корректуры и таблицы и тороплюсь поблагодарить Вас. Вам удалось путем этой большой и серьезной работы уже в молодые годы стать в ряды важнейших исследователей Азии, оказать большие услуги нашей науке, повысить признание научной работы Вашей родины и обеспечить себе благодарность и высокое признание со стороны всех специалистов… Теперь никто не может говорить о структуре этой большой части света без того, чтобы не назвать Ваше имя».

Многие годы спустя академик Вернадский, вспоминая свои встречи с Зюссом, напишет академику Обручеву: «От него я слышал, что он считал том, посвященный России, больше Вашим, чем своим».

Надо только исправить небольшую ошибку Вернадского — том, о котором говорил Зюсс, был посвящен Азии в целом…

Вернувшись в ноябре 1894 года из Китая, Владимир Афанасьевич недолго пробыл в Петербурге. Уже в мае всей семьей вновь выехали в Иркутск — вновь пароходами по рекам, вновь по Сибирскому тракту.

Уже начиналась постройка Транссибирской железной дороги, и Владимир Афанасьевич, оставаясь геологом Иркутского горного управления, был назначен начальником Восточносибирской горной партии, которая должна была обследовать будущую трассу.

Четыре следующих полевых сезона прошли в маршрутах по Южному Забайкалью — до устья Шилки включительно. Вместе с двумя помощниками Обручев провел планомерную, хотя и не детальную, геологическую съемку; были описаны главные месторождения полезных ископаемых — золота, железа, угля, который в первую очередь требовался для строящейся железной дороги.