За строкой приговора… - [11]

– Какие «пацаны»?

– Знакомые пацаны…

– Фамилии?

– Не знаю фамилий…

Впрочем, через день память у задержанного несколько прояснилась и он сказал, что часы ему дали Алёшка Галчонок и его сосед по дому, Борис.

– Просили загнать, – объяснил Иван Морда.

– А откуда у них эти часы?

– Это уж их дело…

– Но они что-нибудь говорили, когда передавали тебе часы?

– Говорили, что «тёмные». Ходили-де часы и ходили, пока к нам не пришли…

В милиции навели справки. Отзывы об учащемся ремесленного училища Алексее Дуванкове и молодом рабочем с механического завода Борисе Залевском были плохие: недисциплинированные, водятся с дурной компанией, хулиганят. Обоих вызвали в милицию. Вначале Дуванков и Залевский отрицали даже своё знакомство с Иваном Мордой, но потом признались, что знают его и действительно передали ему для продажи часы.

– Следовательно, вы признаете себя виновными в грабеже?

Нет, виновными в грабеже ребята себя не признавали. Они утверждали, что часы они нашли.

– Где?

– На горке в парке культуры и отдыха, в снегу…

– Так и нашли?

– Так и нашли.

– Везёт же людям, – улыбнулся сотрудник розыска. – Кошельки находят, часы, браслеты… И все на горке. Не горка, а Клондайк.

Но ребята стояли на своём: кошельков и браслетов они там не видели, а часы нашли.

– Почему же вы сказали своему дружку, что часы «тёмные»?

На этот вопрос они ответить не смогли. Показания обоих были явной ложью. Галяева их опознала. Приметы Залевского и Дуванкова полностью совпадали с приметами напавших на девушку. В общем, как любят говорить сотрудники уголовного розыска, дело было «цветным», то есть совершенно ясным.

Галяев сердечно поблагодарил начальника уголовного розыска, а все материалы по ограблению оказались, как положено, на столе следователя прокуратуры. От Фролова, по существу, требовалось только передопросить обвиняемых и основных свидетелей, а затем составить обвинительное заключение. Работы на день, от силы на два. Закончив с допросами, которые, как и следовало ожидать, ничего нового не дали, Фролов сел за обвинительное заключение. Он исписал несколько листков бумаги, прочёл написанное, отредактировал и… порвал. «Напишу завтра, – решил он. – Ещё раз допрошу пострадавшую и напишу». Но обвинительное заключение не было им составлено ни завтра, ни через день…

Прокурор района его не торопил: пусть парень подумает. А подумать было над чем: некоторые обстоятельства происшедшего вызывали определённые сомнения.

Изучая протокол допроса Раи, Николай Николаевич, впрочем тогда ещё просто Николай, обратил внимание, насколько подробно она перечисляла приметы грабителей, особенности их одежды, манеру держаться. Не слишком ли подробно для девушки, которая видела напавших поздним вечером всего несколько секунд и была при этом сильно испугана? Странно, очень странно… А, собственно, что тут странного? Люди индивидуальны. Неестественное для одного вполне естественно для другого. Может быть, у неё сильно развита наблюдательность и она способна все мгновенно запоминать? Может быть. Все может быть…

Во время очередного допроса пострадавшей Фролов невзначай поинтересовался, как ей понравился в прошлый раз его галстук.

– А вы разве были в галстуке? – поразилась девушка.

– В галстуке. Самом модном галстуке.

– Жаль, что я не обратила внимания. Я как раз ищу хороший галстук для папы…

Фролов спросил, какую она смотрела в тот вечер картину. Девушка замялась, а потом сказала: «Шляпу пана Анатоля».

– Хороший фильм?

– Да, конечно…

Но содержание картины она пересказала сбивчиво. Короче говоря, Рая не могла похвастаться ни памятью, ни наблюдательностью. Почему же она запомнила все, что относилось к Дуванкову и Залевскому? Может быть, она их встречала раньше? Этот вопрос почему-то девушку смутил. Нет, она их до того вечера никогда не видела.

– Как же вы сумели так подробно описать их?

– Как видите, сумела…

Неубедительный ответ, совсем неубедительный.

Когда прокурор района спросил у Фролова, как движется дело об ограблении Галяевой, тот ответил, что, во всяком случае, не по правилам таблицы умножения…

Следователь обязан изучить личность обвиняемого, но иногда не менее важно составить себе представление и о потерпевшем. Что из себя представляет Рая, чем она увлекается, какие у неё взаимоотношения в семье, школе? Фролов считал, что должен получить исчерпывающие ответы на все эти вопросы.

Между тем отец Раи был крайне недоволен, что расследование затянулось. Все было ясно, а мальчишка-следователь наводил тень на ясный день. Особенно его раздражали «дурацкие» вызовы в прокуратуру знакомых Раи и домочадцев. Можно подумать, будто Раю ограбили не жулики, а её собственные тётки. Нет, всему должен быть предел!

Позвонив как-то Фролову по телефону, Галяев строгим голосом, тем голосом, каким он обычно разговаривал со своими провинившимися подчинёнными, спросил:

– Я слышал, вы допрашивали нашу домработницу?

– Совершенно верно.

– Можете мне объяснить, что это значит?

– Могу, но не считаю нужным.

– Тогда вам придётся давать объяснения в других инстанциях.

Действительно, на следующий день позвонили из прокуратуры области и достаточно внушительно спросили: почему следствие до сих пор не закончено?