За строками протоколов - [23]

Все молчали. И директор молчал, и главный бухгалтер. А мастер Бродов давал указания. Для Веткина в этом не было ничего удивительного. Он прекрасно знал, что Горяев только на бумаге директор, а настоящий хозяин — Семен Бродов. Кто доставал сырье? Семен. Кто организовал выпуск «левых» сорочек? Семен. Кто держит связь с работниками торговли? Семен. Кто, наконец, платит деньги? Семен.

— И вот что, — продолжал Бродов, — если кого и посадят, родных без денег не оставим. «Работать» всё равно будем. ОБХСС ночевать в цехах не станет. «Дом горит, а часы идут». А тебе, Саша, — обратился он к директору, — мой совет — поезжай пока на юг, отдохни, наберись сил. От тебя ведь подписку о невыезде не отобрали? Нет. Ну и езжай с богом. Только не лезь в Ялту или в Сочи. Выбери что-нибудь поскромнее. Понял?..

Веткина, конечно, больше всего беспокоили документы, в особенности накладные. Остальное — ерунда. Операции происходили наедине — свидетелей нет. Обыск был тоже не страшен.

И хотя, кажется, опасаться было нечего, но первый раз екнуло сердце. Нет, он и раньше волновался, нервничал, ни с того ни с сего огрызался на домашних. Но всё это было похоже на ноющую зубную боль, а тогда, у Семена, будто кто-то впервые прикоснулся к обнаженному нерву.

На следующий день его арестовали. Прощаясь, сказал жене, что это какое-то недоразумение. Очень хорошо, что дочка была на школьном празднике. Пусть думает, то отец уехал в командировку...

* * *

На первый взгляд это скучно и неинтересно: сопоставлять рабочие наряды и разноцветные накладные, вчитываться в солидные конторские книги в плотных переплетах, сортировать пахнущие бензином путевые листы и маленькие пачки пропусков. Копаться в бумагах. Складывать и умножать. Подсчитывать итоги. Десятки раз смотреть один и тот же документ.

Тут, чтобы раскрыть преступление, не нужно искать следы крови, обнаруживать отпечатки пальцев, исследовать пули и пистолеты. По делам о хищениях истина скрыта вот под этими, внешне благопристойными, накладными, актами, ведомостями. И для того чтобы добраться до нее, нужно решить так много трудных задач. Задач, в которых половина условия уничтожена, где нельзя верить ни одной цифре, задач, которые не имеют ответа в следующем номере журнала. И эти задачи нужно решить. Во что бы то ни стало решить, и решить правильно.

Потапов попытался представить себе механику хищений. В трикотажном цехе выпускаются не учтенные по документам изделия. Их надо доставить в магазины, продать и снять выручку. Как перевезти этот «левый» товар? Может быть, прямо из цеха в магазин? Нет, опасно. Значит, без склада не обойтись. А работники склада побоятся отправить товар без накладных? Безусловно. Значит, выход один: использование накладных-времянок.

Это старый, испытанный прием. В кузове автомашины двести сорочек. В кабине — агент с накладной, в которой указана эта же цифра. Всё в порядке. Сорочки поступили в магазин. Но как только они проданы, агент заходит в магазин снова. Момент — и старая накладная уничтожена. Еще момент — и выписана новая накладная, где уже значится не двести, а сто сорочек. Остается только изъять деньги из кассы и всё.

Наверное, уже в сотый раз берет Потапов эти накладные и, как пасьянс, раскладывает их на столе. Накладные как накладные. Вот если бы можно было установить, переписывались они или нет? Одни из них написаны чуть синеватым карандашом, другие — серым, тоже химическим. Ну и что же из этого? Потапову кажется, будто одна цифра подтерта. Но нет, он берет лупу и убеждается, что ошибся.

Надо разложить их по номерам, решает следователь. Раскладывает. А дальше что? Сопоставить их с доверенностями? Всё сходится. Потапов словно видит за этими накладными улыбающееся лицо Семена Бродова: «Не подкопаешься, следователь! Ажур!»

И еще настойчивее продолжает свои изыскания следователь: «Нет, ты не будешь надо мною смеяться, Бродов! Хорошо смеется тот, кто смеется последним!» Снова в руках у Потапова увеличительное стекло. Буквы стали большими. Накладные он уже выучил наизусть. Сначала графа: «Склад номер...», ниже «Дата, час», затем «Автомашина номер, прицеп номер...» И вдруг... Он перечитывает еще раз: «Автомашина номер...» Запятая, «прицеп номер...». А на другой накладной? Ошибка! Нет запятой! Как нет? Здесь должна быть запятая!.. Это ведь типографский бланк. Вот на этой накладной есть запятая. И на этой есть. А на этой — нет.

Потапов старается сохранить спокойствие. «Еще совершенно не из-за чего волноваться», — пытается он убедить себя. Но руки, словно не подчиняясь ему, ускоряют движения, и накладные, на первый взгляд совершенно одинаковые, укладываются в две стопки. В одной — с запятой, в другой — без запятой. Чем же вызвано это различие? Может быть, в части набора запятая просто выпала? Если эта догадка верна, то до какого-то номера накладные будут с запятыми, а после этого номера — без запятых. Нет, не получается. № 175361 — с запятой, 175362 без запятой, а 175363 снова с запятой.

Следователь складывает отдельно накладные с запятыми, отдельно без запятых и рассуждает при этом вслух:

— А не кажется ли вам, уважаемый юрист первого класса, что накладные немножко отличаются по цвету бумаги? Кажется? Тогда вам должно быть ясно, в чем дело.