За сто миллиардов лет до Большого Взрыва - [4]

Ирина еще раз внимательно посмотрела на него, встала с корточек и позвала в комнату: — Дима, давай, собирайся. Пора домой. Ты голодный мой зайчик?

— Я не зайчик. Я тигр, — серьезно сказал ребенок, — дядя Егор, а можно мне две твоих книжки с собой взять?

— Конечно, — сказал Егор и, наконец, вскочил на ноги. Голова немного кружилась.

— Бери, конечно, — вновь повторил он, заходя с балкона в комнату, — хотя, погоди – какие книжки? У меня, по–моему, детских нет.

— Вот эти, — малыш едва удерживал их в руках.

Егор всмотрелся: «Малая энциклопедия космоса» и «Тайны Вселенной».

— Продолжение сна? – мелькнуло в голове, — или это был не сон?

— Зачем они тебе, горе мое луковое? – Ирина взяла их в руки и пожала плечами.

— Картинки красивые, — улыбнулся карапуз, и Егору показалось, будто малыш ему подмигнул украдкой.

— Да, забирай, разумеется, — поспешно сказал он, — какие вопросы…

Ирина еще раз пожала плечами и сунула книги в большой целлофановый пакет, оказавшийся у него в руках.

— Спасибо тебе, — с какой–то необычной теплотой сказала она Егору, — я тебя не очень напрягаю?

— Ну, что ты, — Егор счастливо улыбнулся и был вполне искренен, — всегда готов!

— Спасибо, дядя Егор, за все, — как–то по–взрослому произнес малыш и здесь тот не нашелся что ответить, лишь кивнул головой.

Когда за гостями закрылась дверь, Егор сразу же кинулся на балкон. Тетрадь! Вот она. Он лихорадочно листал страницы… Есть! Знакомое графическое изображение с линиями, точками и крестиками. А внизу целый ряд каких–то математических значков… Он перевернул страничку. Длинные неровные строчки цифр, формул, вычислений. Дальше вновь концентрические круги, стрелки, непонятные значки. Модель расширяющейся Вселенной? Похоже. И вновь какие–то вычисления. Черный круг с двумя конусами и кучей различных векторов. Модель коллапсирующей звезды и «черной дыры»? Возможно. Далее пошло изображение, будто бы связанных вместе, приплюснутых земных глобусов. И снова непонятные символы, значки, цифры… Ага, вот и единственное понятное изображение: созвездие Персея. Звезда Алголь выделена и обведена кружочком. Что бы все означало…

Егор захлопнул тетрадку и обессилено опустил руки. Значит, это не было сном. Выходило, что пока он утратил сознание, «тигренок» изобразил всю эту математически–графическую абракадабру в его тетради. Он попытался представить, как все происходило. Однако в голове такое просто не хотело укладываться и фиксироваться. Мозг активно протестовал против помещения этой информации. Виски сдавило чудовищным прессом, а затылок заломило ужасной и нестерпимой болью. Егор кинулся в ванную и сунул голову под струю ледяной воды.

— Схлынь, сгинь! – молил он в ужасе. И голову, наконец, отпустило. Давление исчезло, ушла и невыносимая боль.

— Не думай об этом! – закричал он себе вслух.

Не вытирая головы, Егор кинулся в комнату. Бутылка водки, к счастью, была на месте – в углу платяного шкафа. Пробка была скручена единым движением, будто он всю жизнь работал барменом. Не утруждая поисками стакана, Егор приник прямо к горлышку бутылки и без передышки выцедил две трети его содержимого. Сразу же затошнило. Испытанный метод занюхивания рукавом не помогал. В холодильнике оказался лишь надорванный пакетик со сметаной. Всасываемая застарелая сметана показалась необычайно вкусной. Сразу же захотелось спать, и незадачливый пьяница неровными шагами двинулся прямиком к своей нерасстеленной кровати.

Глава третья. Нонсенс

Несмотря на изрядную порцию выпитого спиртного, не сопровождавшегося хотя бы легкой закуской, голова у Егора с утра была свежей, не обремененной алкогольными последствиями. Видимо случившиеся стрессы начисто ликвидировали похмельный синдром. Чего нельзя было сказать о творящемся в мозгу сумбуре по поводу случившихся удивительных событий.

Проснувшись, Егор первым делом полез в свою тетрадку, желая удостовериться в отсутствии там посторонних записей и убедить себя, что вечерний обморок был всего лишь сном, навеявшим кошмарные воспоминания.

Увы. Проклятые цифры, формулы, латинские буковки и прочая непонятная символика, перемежавшаяся столь же малопонятными графическими изображениями, были в наличии. Целых девять листков с обеих сторон были заняты этой необъяснимой абракадаброй.

Егор в отчаянии бросил тетрадку на пол. Он уже чувствовал, что эти записи каким–то образом перевернут всю его жизнь.

— Обойдусь сегодня без традиционной утренней пробежки, — решил он, — надо пошарить в шкафчике, может кофе найдется.

Обычно он пил чай, а кофе держал только для гостей, которых, впрочем, почти не было. Разве Иришка с Димоном приходили, но это не гости в полном смысле этого слова – это свои. Растворимый кофе к счастью нашелся, и Егор, налив кипятка в большую кружку, из которой он обычно пил чай, положил туда три чайных ложечки коричневатого порошка. Он не понимал, как можно какие–то напитки, типа чая или кофе, пить из крохотных чашечек. Да еще манерно отставив мизинчик в сторону, как это делает его соседка по кабинету в университете.

Мелодией «Not Late For Work» запиликал его старенький мобильник «Sony Ericsson», одна из самых первых его моделей. Он настолько к нему привык, что когда полностью сдох аккумулятор, не пожалел денег и упросил умельца вставить туда другую аккумуляторную батарейку. Батарейка была от иной модели и вставляться не хотела, поэтому это стоило дополнительных усилий спецу и, соответственно, дополнительных затрат владельцу сони–эриксоновского антиквариата.