За синими горами - [33]

— Да я же не отказываюсь, Лара. Я отвезу. И ты сможешь начать без меня. Дело ведь не в любви или ее отсутствии. Дело в том, что наши отношения себя исчерпали, ты не можешь этого не понимать. Я пытался помочь тебе стать мне достойной спутницей. Но ведь тебе этого не надо. Ты не можешь принять мою жизнь. Ты продолжаешь ассоциировать себя с людьми, с рабами, стадами. А это путь в никуда, он тебя убивает. И пусть мы уедем туда, где нет ни одного вампира, я от этого вампиром быть не перестану. И способ питания там для меня лишь один — дикая охота. И все твои неврозы будут от этого лишь усугубляться, и перемена мест нам ничего не даст. Я не могу перестать быть вампиром, Лара. А вампир тебе не нужен. Никогда не был нужен. Ты превратила бы меня в мальчика Антона, если б могла.

— Ровно как и ты до бесконечности пытаешься превратить меня в вампиршу, и досадуешь, что не выходит, — пожимаю плечами. — Но ведь речь сейчас не о том. Речь о том, что все это ты мог бы сказать и сделать до того, как жениться. А не в качестве оправданий.

— Я не оправдываюсь, Лара, я объясняю. И все это я действительно собирался тебе сказать. Вынужден был бы однажды тебя сказать. Вот только не здесь — там. Потом, когда ты освоилась бы в новом мире, нашла свое место, друзей… Впрочем, возможно, ты и сама поняла бы это. Там. А здесь тебе было слишком страшно, болезнь отняла у тебя уверенность в собственных силах и в собственной значимости. Я не мог лишить тебя последней опоры.

— Но ты лишил…

— Нет. Ты ждала, верила, жила мечтами… И ты выглядишь сейчас значительно лучше, чем при нашей последней встрече.

— Тебя послушать, так ты и женился исключительно для моего блага.

— Женился я для себя, — качает он головой. — Только для себя. И, честно говоря, сам в шоке, от того, что это случилось. Я не планировал… мыслей не допускал… это было не то, что последним, о чем я думал — я вообще об этом не думал. Собирался закончить там все в кратчайшие сроки и покинуть уже, наконец, страну. Злился на непредвиденную задержку… А потом увидел ее и понял, что если я немедленно не пошлю весь мир со всеми его условностями непосредственно в Бездну, настоящая жизнь опять пройдет мимо. И снова я буду жить чужой жизнью, отдавая чужие долги и устраивая чужие судьбы… Я уже жил так… Я всю свою жизнь только так и жил, повинуясь долгам и предписаниям. Так имею я право хоть что-то — для себя?..

— Ты всю жизнь живешь для себя.

— Что ты знаешь о моей жизни, Ларис, кроме того, что тебе рассказали?

— Кроме того, что ты мне рассказал? Кроме того, как ты счастливо жил сотни лет со своей возлюбленной — Истинной Возлюбленной, как было принято говорить в вашем сказочном Эльвинерэлле — упивался любовью и семейным счастьем… А для меня пожалел… даже пары месяцев, даже просто достойного расставания… Я для тебя лишь «чужие долги и чужие судьбы», девочка, взятая в дом по ошибке. А что есть у меня, кроме возлюбленного, который так долго клялся в любви, и так горько предал?

— Разве я предал, Ларис? Я здесь, с тобой, и я сделаю для тебя все, что я обещал. И я люблю тебя — как никогда не любил ни одну из человеческих девочек. И всегда буду тебя помнить и тебя любить. Но моя истинная любовь, истинная судьба, моя пара — это женщина моего народа. Не ты.

— Но она умерла, разве нет? Истинная Возлюбленная у эльвина может быть лишь одна — об этом написано в каждой вашей книге.

— Она умерла, — согласно кивает Анхен. — Но возродилась для меня в своей дочери.

Поднимаю на него глаза, полные глубочайшего непонимания. Его возлюбленная была его женой и матерью его детей. Которые погибли. Ясмина — всего лишь дочь подруги жены. Безумно влюбленной в него, как утверждал Лоу. Но не любимой.

— Вот ее я действительно предал, — вздыхает Анхен, верно расценив мое недоумение. — Мою Эльсиэю. Я любил ее, Лар. С детства, с первого взгляда, с первой встречи. Я был совсем мальчишкой тогда, и моя любовь казалась мне не просто смыслом жизни — самой жизнью. Я ей жил, я ей дышал. Как и она жила лишь мной… По закону просить благословения в Священной роще можно было лишь после совершеннолетия, но мы не дождались, мы сбежали туда раньше. Положили руки на теплый ствол, принесли обеты и долго слушали, как сердце дерева бьется в такт с нашими сердцами… Мы получили благословение богов. Но для эльвинов оно ничего не значило. Она была из жреческого рода, я из правящего, мой сын — потенциальный Владыка. А во Владыке не может течь жреческой крови. Две ветви власти — светская и духовная — не могут объединитьcя. Таков закон, таково желание глав родов… Да, мы знали, конечно. Но мы были детьми, мы верили, все решает любовь, и если древо души соединит нас, если боги благословят, то эльвины уже не посмеют разрушить… Разрушили, Ларис. Легко. Ее отдали в храм, проходить посвящение высшего круга, меня в армию. Дабы мы очнулись и вспомнили долг. Долг, долг, долг. Процветание Эльвинерэлла, незыблемые традиции, освященные веками устои… И я предал свою Эльсиэю. Отказался от истинной любви. Признал обряд незаконным — ведь мы были несовершеннолетними. Согласился вычеркнуть тот обряд из памяти и никогда не упоминать, что он вообще был проведен. Взял в жены другую деву — с чистой огненной кровью. И публично признал ее своей Истинною Любовью, мы даже были с ней в роще, чтоб ни у кого не осталось сомнений…