За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге - [26]

Коля сказал, что кедровцы в этих местах косят сено. Сюда же приезжают зимой рубить на сопках сухостойные деревья и собирать валежник.

Вскоре долина начала сужаться и повернула между гор вправо. По этому пути, как объяснил Коля, можно было попасть в город, но не в тот, где жили Луковкины, а в другой, в котором строилась электростанция и большая мебельная фабрика.

Беглецам предстояло повернуть влево по тропе, на которой виднелась лишь неглубокая тележная колея да изредка проступали не смытые дождем следы гусеничного трактора. Этой тропой добирались к себе жители дальней таежной деревушки Березовки. Она же вела в верховья Кедровки.

— Вообще тут везде — и в Березовку, и в город — веской да в дождь можно проехать только на тракторе да на коне, — сказал Коля.

Свернув с дороги и почувствовав себя вне опасности, друзья вздохнули и осмотрелись уже обстоятельнее. Вместо зеленой и довольно просторной долины перед ними лежала теперь узкая, но, казалось, бесконечная и словно по шнурку вырубленная просека. По самой ее середине деловито шагали телеграфные столбы с белыми изоляторами, а справа и слова непробиваемой стеной стоял лес. Смотря по тому, где шла просека, деревья встречались разные. На косогорах у края вырубки, словно зрители возле барьеров стадиона, толпились, трепеща на ветру, осинки, кудрявые яблони. Над ними поднимали к небу узловатые руки-сучья кряжистые дубы и клены, а еще выше горделиво потряхивали остроконечными шапками пихты и ели. В распадках по берегам ключей и мелких речек, перебегавших дорогу, опустив к земле гибкие ветви, грустили черемухи и вербы, а на светлых полянках зеленели увитые виноградом калина, жасмин, бузина.

Да, чудесен был лес в эту пору! Погода выдалась тоже удивительно теплая, ласковая и ясная. От этого все вокруг радостно ликовало, смеялось и тараторило. Из-под ног друзей, громко стрекоча, зелеными и красными искрами прыскали кузнечики, над головами с криком перепархивали сойки и голубые сороки. Где-то вдали басовито каркали вороны и стучали дятлы, а ближе, в непролазной чаще кустарников, испуганно фыркали и посвистывали бурундучки. Из всего живого безмолвно плавали в воздухе только пестрые бабочки да большие синие махаоны.

Неторопливо отмеривая по просеке одну сотню метров за другой, друзья иногда останавливаясь, валялись в траве, гоняли шустрых белок, а то и полоскались в каком-нибудь прозрачном, будто стеклянном, ручье.

У поворота просеки, где решили сделать очередной привал, Коля на минутку отошел и вдруг махнул Петьке рукой.

— Айда сюда! Да быстрей ты! Гляди!

Петька подумал, что он нашел еще один интересный камень (их приятели подобрали уже немало), но ошибся. У подножия телеграфного столба прошлым или позапрошлым летом копали, должно быть, яму. Затем ее забросали землей, и на мягкой почве, как раньше, поселились дикие травы. Как они назывались, Петька не знал, но на одну неожиданно обратил внимание. Листья у нее были лопаточкой, небольшие, тройные — точь-в-точь такие, как на грядке в совхозном саду.

— Земляника! Вот здорово! И ягоды. Только мелкие.

— Мелкие? — усмехнулся Коля. — Сам ты мелкий. Не видишь разве? С вишню! Где такие видал еще?

— Как где? В совхозном же саду. Там они раз в пять больше.

— Ага, больше! И велика Федора, да дура. Эта лучше. Сорви вот, попробуй. Понял, какие сладкие да пахучие?

Собирать землянику было интересна. Краснощекие круглые ягодки, усыпанные мелкими точечками семян, походили на конопатые мордочки. То высовываясь, то ныряя от ветра в траву, они как будто дразнили: «А вот не найдешь! А вот спрячемся!»

Ягод набралось пригоршни две. Усевшись на землю, друзья хотели уже съесть их, но Коля передумал.

— Давай сначала пообедаем, — предложил он. — Я утром-то, покамест мотался по делам, не попил даже молока.

Петьке согласился. Какая разница — поесть сейчас или позже? Аппетит у него был в любое время. Тем более после хорошей прогулки.

Чтобы не возиться с костром, решили обойтись консервами. Ловко вскрыв ножом банку, Коля поставил ее на газету, нарезал хлеба. Петька разостлал на земле плащ, достал пряники. Все было как у настоящих путешественников, но когда сели за еду и отломили по куску хлеба, неожиданно выяснилось, что в Колином мешке всего одна ложка. Пришлось кинуть жребий, кому есть первому. Зато потом никаких недоразумений не было. Для пряников и ягод ни ложки, ни вилки не требовались.

— Кр-расота! — бросив в рот последнюю землянику, хлопнул себя по животу Петька. — Теперь минут сто вздремнуть — и топай дальше.

Место для отдыха беглецы выбрали в тени под боярышником. Заснули быстро. Однако уже через несколько минут Петька начал почесываться и, открыв глаза, увидел над собой тучу комаров. Чтобы спастись от них, натянул на голову куртку. Но это не помогло: крылатые кровопийцы стали жалить ноги, добирались до тела сквозь тонкую рубашку и штаны.

Так же несладко было и Коле. Он вьюном вертелся на своем месте, брыкался, даже скулил, но потом, не выдержав, вскочил и начал хлестать вокруг веткой.

Походная жизнь, оказывается, имела и свои неприятные стороны…

О незадавшейся рыбалке, спешных поисках пристанища и королевском ужине