За широкой улыбкой - [54]

- Нет, ребят, - лихорадочно замотала тотчас я головой, вжимаясь в спинку скамьи, медленно отползая в сторону - едва уже не падаю на землю. - Благодарю, поздравляю... но нет.

- Да ладно тебе! Будешь здесь киснуть! - с задором вскрикивает новоиспеченный "кавалер" и мигом срывается на ноги. Резко хватает меня за руки и тащит на себя. От неожиданности растерялась, не совладала с собой - и тут же плюхнулась ему на грудь. Сжал в объятиях.

Поравнялся с нами и Высокий.

- Ну, что ты такая не сговорчивая?! - продолжил Коренастый. - Глупо грустить, когда весна на дворе! - радостно вскрикнул и напором попытался сдвинуть меня с места. Сопротивляюсь.

- Ребят, нет! Честно, не могу! Я лучше домой пойду! - силюсь выдраться из его рук.

- Да ладно, отдохнем. Повеселимся. А мужу как раз наука будет: понервничает, подумает над своим поведением.

- Пожалуйста! - отчаянное, силой, ногтями уже впиваюсь ему в кожу. Но не реагирует. Еще сильнее разгорается подонка азарт.

- Руки убрали! - послышалось грозное за нашими спинами. Тотчас мое сердце заколотилось, словно бешенное. Резво оборачиваемся все трое.

- Дядя, а вам чего? - саркастически гаркнул на него мой "кавалер".

Но на лице "гостя" эмоции даже не дрогнули:

- Руки от нее... УБРАЛ!

Нервно сглотнула я слюну.

- А? - оторопел захватчик. – Ты че такой дерзкий?! – кидает гневное.

- Это муж мой, - испуганно, отрешенно прошептала я.

Миг - и хватка расслабилась. Отступили шаги в сторону.

- Муж? – взгляд на меня, на него. - Так это и есть муж? Тогда "сорян"! - поднял позорно руки вверх Коренастый, сдаваясь. - Без обид, чувак, виноват.

Разворот - и буквально как по команде, лишь пару раз оглянувшись, пошли, помчали эти двое восвояси, скрываясь в темноте соседских дворов.

Тягучая, жуткая пауза. Боюсь даже пошевелиться.

Но Он решает все за меня: движение вперед. Замер рядом. Обнял за плечи и вдруг прижал к себе.

Едким, больным, жутким голосом, подобно скрежету металла, прошептал на ухо:

- Ну, здравствуй, родная... Заждалась?

Рука моя сама потянулась в карман... медленно и аккуратно.

Пытаюсь отвлечь словами:

- Очень, - нервно сглотнула слюну. - Даже не представляешь насколько, - попытка плешивой самоуверенностью не уступить кислотной слабости.

- Да я вижу... – потянул неспешно. - Ходишь, манишь... на свиданку всё зазываешь... да еще без хвостов.

- Зачем за новых взялся? - решаюсь на бой (хотя дрожу); пальцы уже обвились вокруг рукоятки, курка. - Старых мало?

Обмер на миг, вкушая нежданную прямоту. Хитро прищурился. Хмыкнул. Взгляд в глаза:

- Перед тобой разминался, - мурашки тотчас побежали по моему телу, заново старые раны бороздя. - Хотел, чтобы было всё на высоте, - продолжил. - А вот ты, Балашова, разочаровала меня. Очень разочаровала. Подвела... Постарела, поглупела. Вместо дела - дурью занялась.

- А может, я устала бегать: за тобой, от тебя? - с вызовом уставилась и я в очи, выровнялась. - А, Евсеев? Что тогда? Не без твоей помощи - нет сил больше на кроссы.

Короткое движение – и тотчас впиваюсь дулом ему в грудь.

Ухмылка. Впервые... искренне, победно улыбаюсь, наслаждаясь дурманным превосходством.

Обмер, ошеломленно уставившись на ствол...

Несмело ослабил хватку. Еще миг - и тотчас заметались взгляды, заплясали по сторонам, просчитывая варианты, как устранить угрозу.

В момент отдаляюсь, силой выдираюсь из его рук, живо пятясь, - не сопротивляется. Взгляд не отрываю ни на секунду. Замираю в пару метрах.

Уверенно обхватила пистолет обеими руками и злорадно залилась широкой улыбкой:

- Вот и всё Евсеев: либо ты, либо я.

Секунды мыслей, рассуждений, скрытой паники - и вдруг захохотал цинично:

- Ты не выстрелишь, - осмеливается на яд. – Тебе самой же невыгодно…

- С чего это? – удивленно вздернула бровями.

- С чего? – победно ухмыльнулся (откровенно наслаждаясь своим умением склонить жертву к "правильному" диалогу): – А с того, что тогда узнаешь правду, - словно удар, слова. - Правду, которая тебе будет… вовсе не по нраву.

- Да неужто? – храбро рублю в ответ, с небывалой дерзостью (а на душе - кошки).

- Да… - едкое.

(а сила всё больше и больше прибывает в руки, сердце отчаянно колотится, и рассудок требует скорей всё завершить)

- И какую же? – поддаюсь.

Хохочет Анатолий:

- А ты не догадываешься?

- Нет, - лживо улыбаюсь.

Жуткий, до дрожи, мерзкий смех. Поморщился лукаво:

- Ничего этого вокруг, - вдруг завертелся на месте, смело, самоуверенно (пули не страшась), развел руки в стороны. И вновь взгляд мне в лицо, не унимая веселье: – … НЕТ, - стеганул ужасом.- Да, ты выжила! - кивает головой. – Выжила: я тебя упустил. Однако... и не вернулась обратно. Всё это, - водит, крутит пальцем около, – сумасбродство... Вымысел. Больные фантазии... под действием препаратов, наркотиков. Умо-поме-шательство.

Глюк.

Заледенела, окоченела вся изнутри. Еще миг - нервно сглотнула скопившуюся слюну. Замотала отрицательно я головой, отбрасывая мысли. Позорно безмолвствую.

- Не веришь? – вновь заливается жалящим хохотом ублюдок. Шаг ближе, отчего я машинально дернулась, отступая ровно на то же расстояние. – И боишься… Всё ещё меня боишься, - иронично, упиваясь своим господством, ухмыляется гад. - Но это всё призрачно. Тамара. Всё это - выдумка твоя, - качает в негодовании головой. - Даже я – вымысел. Так что... пока ты не выстрелила, пока не прервала мое видение – пока все еще можешь надеяться, что мои слова – ложь. Хочешь стрелять? Стреляй. Мне от этого ничего не будет. А вот ты – свой мир потеряешь. Своего выдуманного Еремова, Кузнецова. Кто там еще был? Ах, да! Фирсов, Грановский. Последний вообще молодец: перестал быть скотиной. Но лишь на время, да? Странно еще, почему ты мужа своего… прогнала.