За широкой улыбкой - [34]

- Че так? – ухмыляется.

Шумный вздох. Взор обрушиваю ему в лицо:

- А почему бы и нет? Нервы постоянно на пределе. Сутками, что тогда, что сейчас – на работе. Некогда и поесть нормально. А после развода – и того нет желания готовить. Вообще, на многое нет охоты, когда живешь один. Не мне тебе рассказывать, - криво улыбаюсь. - Нет нужды ни постель заправлять, ни даже супы варить...

- А ради себя?

Обмерла я, подбирая слова.

- Ради себя? Ради себя… я даже не уехала из этого чертового города. Еще до встречи с тобой... Может, и ничего бы не случилось... Может, и не нашел бы меня Евсеев... Или в милицию не пошла бы – стала врачом, либо воспитательницей. Няней, так ты говорил? Спасала бы жизни, как и здесь, или просто кому помогала, вот только… не отдавая судьбу, тело и душу взамен.

- И мы бы и дальше творили… свой беспредел, - добро так, весело рассмеялся, кивая головой Еремов. – Но разве это лучше? - улыбнулся.

- А то вы  так не творите?! – сквозь ухмылку с негодованием гаркнула я.

Захохотал.

- Но сколько тех, кого ты остановила. Разве не так?

Смолчала.

- И взгляни на себя, - внезапно продолжил. – Честный, добрый, самоотверженный милиционер. Подтверждение того, что еще не все прогнило в этой стране…

Печально, горько саркастически рассмеялась я:

- Мент? Выбравший сторону бандитов?

Заржал пристыжено, на мгновение пряча взгляд, Гриша. И снова глаза в глаза:

- Это еще кто кого выбрал, Балашова?

Молчу, чувствую, что краснею... Короткая пауза.

Продолжил:

- А ты... Хоть сними с тебя форму, отбери корочку, и даже в кровать к бандиту положи, все равно остаешься ментом. Стражем правопорядка. Я не удивлюсь, если в какой-то момент ты выберешь правосудие, а не меня. И это будет естественно. Логично… Так что… - вдруг кивнул на тарелку мою, - ешь давай и не грузись всяким бредом. Рожденный летать – ползать не станет.

- Если только ему крылья не отрубить.

- Путь сначала попробуют...

***

Приехать домой к Еремову. Живо стащить с себя куртку, обувь и проследовать за Гришей в зал.

- Ну что, - обмер посреди комнаты, улыбаясь. Чешет затылок. Взгляд на меня: - Я на диване, ты – на полу, все как всегда?

Заливается смехом.

Подстебнул, так подстебнул.

Ухмыляюсь.

- Раз хозяин дома так говорит… - пытаюсь не уступать я.

Смеется.

Шаг ближе и вдруг обнял за плечи, дружески.

- Или в кровать? – а глаза так и блестят потаенной радостью. – Без всяких там «шуры-муры»?

- А ты сможешь? - чувствую, как уже краснею от одной только этой мысли.

Ухмыляется:

- Постараюсь.

- И где, прям там? – киваю головой в сторону спальни. – Где ты свою голосистую таскал?

Пристыжено опускает очи на миг, поморщившись.

- Ну, ладно уж. Идиот, - обнимает еще сильнее, не сопротивляюсь. Глаза в глаза. – Прости меня. Перегнул палку.

- Бросал бы ты пить, Гриш…

Недовольно скривился.

Шумный вздох – и отступает, выпускает меня из своей хватки.

- Что молчишь? – не отступаю я.

Вдруг захохотал. Косой, коварный взгляд на меня:

- Еще не жена, а уже командует и воспитывает.

Мурашки побежали по телу от таких слов. Но пытаюсь не подать виду:

- Для тебя же будет лучше. А то совсем… другим становишься. То шуточки недалекие, то ярость… звериная.

Помрачнел. Стал серьезным. Внезапно выровнялся. Пристальный, изучающий мое лицо, взгляд:

- Хорошо.

Я даже поперхнулась слюной от неожиданности.

Продолжил:

- Пока будешь у меня жить – воздержусь. По крайней мере, постараюсь. Идет?

Смущенно опускаю взгляд, улыбаюсь (а щеки так и пылают огнем), несмело киваю:

- Идет. С радостью…

Ухмыльнулся.

***

Сменить постельное белье – и завалиться на мягкую кровать, забуриться под теплое одеяло.

Отворачиваюсь, взгляд за окно, испуганно, взволнованно выжидаю...

Не прошло и  пяти минут, как, наконец-то закончив чистить зубы, зашел в спальню Еремов. Невнятный шорох - и тотчас вторая половина просела под его весом. Ловкое движение - и вдруг откровенно, нагло прижался ко мне, обнял и подло затих.

- Гриш, - рычу я сквозь улыбку.

Делает вид, что не слышит. Но чую же, гад, ухмыляется.

- Может, ты и «спишь», но вот хвост твой…

Тихо ржет про себя (содрогается, будучи не в силах сдержаться).

- Ниче. Не укусит...

- Кто? Хвост? – язвлю.

Смеется (хотя и уже едва различимо).

Лениво:

- Змей…

- Я тебе дам змей! Гриш, ну, отпусти! Я так не усну! Мне душно! - отчаянно, писком.

Попытка разодрать кольцо его рук, вырваться из плена – да тщетно. Скотина, нарочно сопротивляется, хотя и строит вид, будто уже крепко, беспробудно спит.

Ну, гад!

Шумный вздох и "вынужденно" смиряюсь с поражением... счастливо оседаю, утопаю в его нежной, дерзкой хватке.

***

Следующая неделя тяжело мне далась. Даже не смотря на то, что… вечерами под искры бешенных взглядов моих коллег меня радушно встречал, забирал и увозил к себе домой Еремов, дни тянулись медленно, и часы казались вечностью.

- Ты же понимаешь, куда ты скатываешься? – не выдержал как-то Макс и вновь затронул больную тему.

- Понимаю.

- И не страшно?

- С ним – нет, - режу правду, сама того даже не ожидая.

Качает  недовольно головой:

- Лучше бы ты… о Евсееве столько думала, как о нем. Поди, больше бы толку было…

Разворот и пошагал прочь.

С*кин сын.

Будто я об этой твари не думаю: сутками, б***ь, сутками напролет!