За шаг до пропасти - [5]

– Что ты надумал, Гангарон? – чуть слышно просигналил Старый эл на новой частоте.

– Слушай мои радиокоманды и подчиняйся им, – так же тихо ответил Гангарон.

Они приблизились к обломку, который навис над ними огромным монолитом.

И тут Старый неожиданно почувствовал, что в его мозг вторглась некая новая властная сила. Он ощутил себя как бы придатком Гангарона, а лучше сказать – его вторым «я». Он смотрел теперь на мир глазами Гангарона, думал его думами.

И движения их стали синхронными, поскольку подчинялись теперь одному мозгу – их общему, объединенному мозгу.

Остальные элы, образовав плотное кольцо, словно зачарованные следили за их действиями.

Щупальца Гангарона и Старого эла двигались в едином ритме. И действия одного не мешали, а помогали действиям другого.

Согласованные усилия принесли результат: каменная глыба стронулась с места и медленно, словно во сне, двинулась…

Теперь Гангарона узнавали все, даже самые юные элы, совсем недавно вылупившиеся из кокона. Популярность его росла стремительно, словно лавина.

Однажды, после утренней побудки, элы, собравшись в одну стаю, предложили Гангарону стать главным, командам которого подчинялись бы все остальные, Гангарон, однако, уклонился от почетной должности.

– Но почему я?

– Ты самый умный среди нас, Гангарон, – уверенно произнес кто-то из глубины стаи, и остальные поддержали его.

– Это не так, – спокойно возразил Гангарон, когда сила сигналов пошла на убыль.

– Но кто же тогда?

Гангарон медленно обвел взглядом всю огромную стаю, и каждый затаил дыхание.

– Самый разумный среди нас – ты, – указал Гангарон зажившим щупальцем на Старого эла.

– Я? – опешил тот.

– И ты, и ты, и ты. – По мере того как Гангарон переводил щупальце с одного эла на другого, замешательство среди стаи росло.

– Поймите наконец! – выкрикнул Гангарон. – Самый разумный среди вас, которому только и следует подчиняться, – это все вы, все элы в совокупности. Когда нужно, вы все должны настроиться на одну волну и тем самым слить все умы воедино, как это сделали мы с ним, – вновь указал он на Старого эла. – В результатах такого объединения вы уже сами могли убедиться!

Местом для жилья Гангарон и Ли выбрали пещеру на недавно расчищенном астероиде, которая осталась на месте разломанного и убранного монолита. Сила тяжести здесь была чувствительной.

Гангарон мог поселиться на самом малом астероиде, где сила тяги была наименьшей, но не сделал этого.

Он размышлял о гравитации.

Живое цветет на Тусклой планете пышным цветом. Там есть атмосфера, вода, растения, насекомые. Быть может, всем этим планета обязана тяготению? Быть может, оно же и регулирует движения всех планет, заставляя их следовать по строго определенным орбитам?!

Озаренный гениальной догадкой, Гангарон остановился. И тут же в его мозгу родилась ритмичная радиофраза: «Без тягот тяготенья не знали бы растенья, куда же им расти, без тягот тяготенья не знали б искривленья планетные пути, и там, вдали, не рделись полотнища зари, и стайкой разлетелись планеты-снегири».

Откуда у него этот проклятый дар – ритмичные радиосигналы? И почему этим даром наделен только он, единственный среди элов?

Ни Ли, ни Старый эл – никто не видит в них смысла. Некоторые элы даже считают это своего рода болезнью мозга, хотя и не говорят о том Гангарону.

Но сам Гангарон чувствует, что именно в них, быть может, заключено оправдание и смысл его существования… Так неужели этот дар так и погибнет с ним? Неужели не появится эл, которому его ритмичные сигналы были бы созвучны? Ну, пусть не сейчас, – так, может быть, в далеком будущем?

И тут в мозгу Гангарона родилась удивительная мысль. Он запустил щупальце под свой панцирь, вытащил гибкую серебристую пластинку, которая у элов служила источником радиоволн, и принялся ее дотошно изучать, словно видел в первый раз. Затем, зажав пластинку в щупальце, взволнованно заковылял назад, в пещеру, где находились приборы, нужные для дела, которое он задумал.

…Покончив с пластинкой, Гангарон снова вернулся к мыслям о гравитации. Собственно, эти мысли и не покидали его.

Прохаживаясь по пещере, Гангарон взял волчок – обломок скалы, имеющий игловидное основание, – машинально запустил его.

А что, если?..

К концу трудового дня, выброси свой жалкий улов – несколько изъязвленных комочков космического вещества, пойманных в пространстве, – в одну из впадин на астероиде, Старый эл задумал навестить Гангарона.

Он медленно брел к пещере, и мысли его были грустными. Он думал, что существовать ему, по всей видимости, осталось недолго. Пластинка, излучающая радиосигналы, почти выработалась, щупальца с каждым днем утрачивают силы и гибкость. Все труднее становится ему поглощать на ходу электромагнитную энергию, выдерживать курс в перепадах силовых полей.

Едва Старый эл переступил порог пещеры, Гангарон налетел на него словно вихрь. Он толкал его, тормошил, крутил. От неожиданности Старый эл едва удержался на щупальцах.

– Сумасшедший! Пусти, – отбивался Старый эл, обретя наконец способность испускать сигналы. – Ты хуже, чем буря на Тусклой планете. Перемагнитился, что ли? – бросил он фразу, обидную для любого эла.