За семью печатями - [256]

Ошарашенный я стал копаться в памяти, чтобы рассказать? Дело в том, что своих стихов наизусть я почти не знал. А то, что помнил, было не очень-то праздничным. А между тем, импровизированный концерт нашего хутора уже начался. Женщины пропели и станцевали хоровод-метелицу. Потом последовал музыкальный номер, где опять солировал гудок. От его звуков у меня, как и в первый раз, начались ведения. Может, и не только у меня, потому что после того, как музыка стихла, зал ненадолго оцепенел. Следующий номер разрядил обстановку. Это были забавные любовные частушки. Они рассказывали, как деревенский парень влюбился в девушку с хутора, и какой он был по сравнению с ней нескладный и неладный. За частушками Добран Глебыч с друзьями-соседями спел древнюю песню поморов о походе на Грумант. От голосов мужского квартета захватило дыхание. И музыка, и слова произвели на меня очень сильное впечатление. В сознании всплыли такие образы, от которых по телу прокатилась дрожь. Но я всё ждал, когда Светлана со Светладой и с девушкой-соседкой исполнят потрясающий танец любви. И вот, наконец, я его увидел, только танцевали танец не три девушки, а семь. И от этого спектакль только выиграл. Ошарашенный увиденным я долго не мог прийти в себя. И в этот момент меня подтолкнула в бок Валентина.

– Готовься, сейчас твой выход.

– Мой?! Неужели так скоро?

– Давай вперёд, здесь все свои, чтобы ты не придумал, всё будет и понято, и принято!

И в этот момент Светлена объявила, что гость из Сибири познакомит сидящих в зале со своим творчеством. Взяв себя в руки, я вышел на середину зала и стал читать песнь о гибели Ретры:

– Кровь течёт, что вода,

Плещет красной волною,

Стрелы воздух секут,

Им не видно конца,

Трубы приступ поют

В тон христианскому вою,

И в сраженье у стен

Рвутся наши сердца.

От жестоких слов зал притих. Мне были видны серьёзные лица людей. Их глаза смотрели на меня, и я почувствовал, что сидящие на скамейках начинают видеть образы. И успокоившись, я продолжил:

– Ретра-град, ты ласкал своим светом,

Ты хранил наш союз, ненавидел попов.

Град любви и надежд, гордость стойких венетов.

И теперь ты в кольце разъярённых врагов.

Шлем с крестом рассечён,

Не уйти от булата,

Меч вскрыл панцирь опять,

Подо мною тела!

Это воинство тьмы,

Их встречает расплата

За насилие, кровь

И другие дела.

И вдруг неожиданно зазвучала музыка. Мне стал аккомпанировать наш хуторской оркестр. Я отчётливо услышал перелив струн гуслей и хриплый приглушенный стон гудка. Как это могло произойти, я не думал. Просто читал и читал дальше:

– Ретра-град, ты встречал нас цветами,

Бурно радость делил, неудачи прощал.

И в нужде, и в трудах, и в сраженье был с нами,

И сынов своих ты, как отец, понимал.

Рог быком проревел,

Призывая на стены.

И тевтоны опять

Поднялись на валы,

Снова яростный штурм,

Но не дрогнули вены,

И тела латинян

Полетели во рвы.

Ретра-град, ты родным был венетам,

Твои храмы хранят мудрость прошлых времён,

На века, навсегда, сердцем вена воспетый,

Ты останешься в душах у русских племён.

Но враги у ворот,

Бьют по створам тараны,

Башни к стенам ползут,

Обливаясь водой.

Холодеют сердца

И кровавые раны.

Неужели умрём,

Русов город-герой?

Ретра-град, мы тебя не оставим,

Сердце наше с твоим, город света, слилось.

И в последнем бою твоё имя прославим.

Жаль, никто не узнает, что нам довелось.

Стены пали, и нет

Больше тёмным преграды,

И столица горит,

Слышен крик матерей.

Но секиры, мечи

Пожирают отряды

Латинян ненавистных

С гербами зверей.

Ретра-град, к нам пришёл Бог победы!

Радегаст на коне и парит над тобой,

Тьму мечами крушит и поёт громом веды,

И ты в небо летишь соколицей святой.

И сейчас не найти

Это место, град славный,

Где стоял ты один

Против тысяч врагов.

Про последний бой злой,

Лютый бой и неравный

Сложит песни народ

Из восторженных слов.

Ретра-град, ты ласкал своим светом,

Ты хранил наш союз, ненавидел попов.

Град любви и надежд, гордость стойких венетов.

И теперь ты паришь в царстве Русских Богов.

Когда стихотворение кончилось, музыка несколько секунд ещё играла. Но вот, наконец, она стихла и, поклонившись залу, я ушёл на своё место. Пока я не сел, зал молчал. Потом раздались возгласы одобрения и овации.

– Молодец! – похвалила меня Валентина. – Видишь, получился настоящий номер. Посмотришь, на твои стихи наши подберут музыку.

Через два часа, когда импровизированный концерт хуторских коллективов подошёл к концу, и все присутствующие в зале опять оказались за праздничным столами, ко мне подошла Радмила со своей подругой.

– Я хочу вас познакомить, – улыбнулась мне красавица.

– Её звать Дарина, она тоже пишет прекрасные стихи. Здесь на её произведение прозвучало несколько песен.

Я взглянул на Дарину. Девушке было лет семнадцать-во- семнадцать, не больше. Она отличалась какой-то особой северной красотой, от которой во все стороны расходилось непонятное мне сияние. Больше всего меня поразили глаза девушки: огромные, серые, необыкновенно умные и открытые.

– Мне понравилось твоё стихотворение, Белослав. Пожалуйста, если не трудно, напиши мне его, – протянула Дарина мне свою крепкую красивую руку. – Хочется переложить его на музыку.

– Ладно, напишу, – улыбнулся я девушке, но откуда ты знаешь моё второе имя?