За самой далекой звездой - [30]

Нас вытолкнули из машины и провели в здание. Еще через минуту мы уже находились в кабинете Гуррула, начальника Забо, самого страшного человека во всей Капаре.

III

Гуррул оказался тучным мужчиной с близко посаженными глазами и свирепым выражением лица. В течение целой минуты он, не проронив ни слова, тщательно изучал нас взглядом, словно пытаясь прочитать самые сокровенные мысли. Зафиксировав в своем сознании все до последней детали, он теперь обязательно узнает нас в лицо, где бы и когда ни довелось снова встретиться. Разве только с помощью какого-нибудь особенно изощренного грима можно будет сбить его с толку. Ходили слухи, будто Гуррул знает в лицо миллион человек, хотя лично мне это казалось всего-навсего преувеличением.

Взяв наши документы, он принялся тщательно изучать их. Затем, отложив бумаги в сторону и обратившись ко мне, поинтересовался, какие военные секреты удалось мне вывезти из Орвиса. Когда я передал ему материалы, он, как мне показалось, проглядел их с небрежной поспешностью, явно не проявляя особого интереса к их содержанию.

— Вы воевали на стороне врага? — приступил он к допросу.

— Так точно, — ответил я.

— Почему?

— По той причине, что никакой другой страны, кроме Униса, я вообще не знал, — объяснил я.

— Что заставило вас пойти против своей родины? — спросил Гуррул.

— Унис не моя родина.

— Где же вы родились в таком случае?

— На другой планете в иной солнечной системе за миллионы миль отсюда.

Свирепо сдвинув брови, он бросил на меня хмурый взгляд и так ударил кулаком по столу, что находившиеся на нем предметы подпрыгнули.

— Ты стоишь передо мной и нагло врешь прямо в лицо, болван! — заорал он. — Ты, презренный унисец, осмелился насмехаться надо мной! Может, ты, идиот, никогда не слыхал о Гурруле? Если бы слыхал, ты бы, прежде чем соваться сюда с этой дурацкой историей, сам перерезал себе горло.

— Ваше превосходительство, — робко вставила свою реплику Морга Сагра. — Мне кажется, этот человек говорит правду, во всяком случае, в Орвисе ему все поверили.

Разъяренный Гуррул повернулся к моей спутнице.

— Кто позволил тебе говорить? — рыкнул он.

— Простите, Ваше превосходительство, — тут же сникла она.

Бедняга Сагра так тряслась от страха, что я всерьез опасался, как бы она не свалилась с ног.

Обратившись к одному из своих офицеров, Гуррул приказал:

— Обыщите их обоих и заприте.

Тем и завершилась процедура нашей встречи в Капаре. Не было ни распростертых объятий, ни почета, которым нас должны были окружить тотчас по прибытии, — словом, ничего того, что клятвенно обещала Морга Сагра.

У меня отобрали мое золото и драгоценные камни, а потом нас с Моргой Сагрой заперли в камеру в подвале того самого здания, где размещалось управление Забо. Наша камера представляла собой обычную металлическую клетку, из которой хорошо просматривался весь коридор, заставленный такими же клетками. В каждой из них томились так называемые оккупанты. В некоторых клетках сидело по шесть-восемь человек, хотя рассчитаны они были в лучшем случае на двоих.

Мне было хорошо видно все происходящее в соседних камерах и от нечего делать, а отчасти и из любопытства, я принялся наблюдать за заключенными. Большинство из них, склонив голову на грудь, в глубоком унынии сидело на каменном полу. Видно было, что они уже не числят себя среди живых и не надеются когда-либо выбраться отсюда. Некоторые арестанты с пронзительными воплями метались по своим клеткам — это были люди, доведенные пытками и тюремным заключением почти до безумия. Когда эти истошные вопли начинали слишком надоедать охранникам, они входили в клетку и направляли шланг на неуемных. В течение всего первого часа, пока мы находились в подвале, один из этих несчастных вопил непрестанно. Охранники несколько раз пытались привести его в чувство с помощью ледяного душа из шланга, но тот не унимался. В конце концов, в камеру пришел главный тюремщик — офицер, костюм которого был украшен золотой шнуровкой, медными пуговицами и целой кучей медалей. Не рассуждая и не теряя времени, он вплотную приблизился к клетке, в которой неистовствовал безумец, и спокойно выстрелил ему прямо в сердце. По-видимому, для него это было так же обыденно и просто, как пришлепнуть муху. Сделав дело, он зашагал по коридору к выходу, ни разу даже не обернувшись в сторону своей жертвы.

— Ты, должно быть, на седьмом небе от счастья, — язвительно сказал я Морге Сагре.

— О чем ты говоришь? — явно не поняв моей иронии, зашептала она в ответ.

— Ну как же, ты находишься, наконец, в обожаемой тобой Капаре, тебя окружают твои дорогие друзья…

— Немедленно замолчи, — оборвала она меня. — Нас могут услышать.

— С чего бы это я стал молчать? — не унимался я. — Разве ты не хочешь, чтобы они узнали, как ты их всех любишь?

— Да, я люблю их, — ответила Морга Сагра. — Произошла ужасная ошибка, недоразумение, но виноват во всем только ты: незачем было рассказывать Гуррулу эту историю.

— Неужели ты советуешь мне врать его превосходительству?

— Не стоит говорить здесь в таком тоне, — снова перешла она на шепот. — Единственное, чего ты добьешься, что нам обоим отрубят головы.