— Кэти?
— Возможно, у нас будет общий ребенок. Значит, мы более или менее связаны друг с другом.
Он поднял брови:
— Ты очень мрачно настроена.
Потому что для нее все будет мрачно. Некоторое время, по крайней мере. Но Адам ни в коем случае не должен знать. Потому что он будет чувствовать себя виноватым, и все запутается еще больше. А это ей совершенно не нужно.
Кэти заставила себя улыбнуться:
— Я не то хотела сказать. Конечно, мы будем друзьями.
— Из разговора с доктором Мейером я заключаю, что ребенок, по-видимому, мой и твой. Мы должны принять этот факт.
— Я говорила, что не готова иметь собственного ребенка. Но теперь… Я не смогу отдать его тебе.
Адам положил руку ей на локоть. Кэти не хотелось, чтобы он прикасался к ней. Так только хуже.
— Кэти, я не жду этого от тебя. Если это наш с тобой ребенок, мы что-нибудь придумаем.
Наш ребенок… Ее пробрала дрожь от его слов.
Она высвободила руку. А то еще совершит какую-нибудь глупость. Например, бросится ему на шею и начнет умолять о любви.
— А как же наш договор о суррогатном материнстве? — спросила Кэти.
— Аннулируется, я думаю. Мы должны выработать другой договор — об опекунстве и содержании ребенка. Не волнуйся, я позабочусь о финансовой стороне дела.
Опекунство и содержание? Какой-то кошмар.
— Я не хочу ждать его рождения, чтобы сделать анализ ДНК, — заявила она. — Нужно сделать анализ как можно скорее.
— Доктор предупредил, что это связано с риском. Неужели так важно знать прямо сейчас?
Ему, возможно, нет. А ей очень важно.
— В любом случае это твой ребенок, Адам. Ты отец. А кто я? Мать или всего лишь тетя? Я не могу девять месяцев считать, что ношу своего ребенка, а потом обнаружить, что у меня нет материнских прав.
— Конечно, мы сделаем анализ.
— Кроме того, я считаю, что, пока мы не знаем результат анализа, мы не должны говорить об этом ни с кем, кроме врача, — продолжила Кэти. — Я не могу взвалить на моих родителей такой груз.
Хотя они, по иронии судьбы, находятся в той же ситуации, что и Адам. Ребенок Бекки, ребенок Кэти — все равно это их внук. Только ее статус остается неопределенным.
— Как хочешь, Кэти. Все будет хорошо.
Она надеялась, что да. Рано или поздно.
Кэти посмотрела на часы, увидела, что уже очень поздно:
— А теперь мне действительно пора домой.
— Тебе не надо убегать.
Нет, надо. Чем дольше она тут задержится, тем тяжелее.
— Я должна вернуться на ферму, а тебе, вероятно, пора на работу.
— Да, в последнее время я редко там бываю.
Она отпила глоток кофе и вылила остальное в раковину.
Адам встал:
— Я провожу тебя.
На улице по-прежнему было очень жарко, и Кэти с нежностью подумала о более прохладной осенней поре. Она открыла дверцу пикапа, повернулась, чтобы попрощаться, и увидела, что Адам стоит совсем близко. Кэти отшатнулась и стукнулась спиной о сиденье. У нее вдруг перехватило дыхание, и он понял это.
— Поцелуй на прощание? — спросил Адам, наклоняясь к ней.
«Нет, нет, не надо, пожалуйста», — мысленно выкрикнула она, но его губы уже касались ее губ, и она не смогла оттолкнуть Адама. Он обнял ее, прижал к себе, и она растаяла.
— Пойдем со мной в дом, — прошептал Адам. — Еще один раз, и больше я никогда не буду просить тебя.
Кэти хотела этого, хотела очень сильно. Но не могла. Сердце у нее и так рвалось на части. Адам считает, что у них был свободный, ни к чему не обязывающий секс. Но для нее это не так, и ей надо уйти, пока она совсем не запуталась.
Адам смотрел вслед Кэти с противоречивыми чувствами, что было для него необычно. Он не хотел, чтобы она уезжала, и в то же время знал, что так будет лучше. Ему очень нравилась Кэти. Он видел, что это чувство взаимно, хотя она и старается это скрыть. А ему ни в коем случае не хотелось причинять ей боль. Особенно теперь.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Он резко обернулся. В дверях, сложив руки на груди, стояла Селия.
— Ты оставила записку, что идешь по делам.
— Верно. Но я вернулась.
— Могла бы предупредить.
— Но тогда я не могла бы подслушивать, правда?
Что ж, по крайней мере, откровенно.
— Как давно ты дома?
— Достаточно давно.
Достаточно, чтобы услышать что-то, из-за чего она смотрит так сердито. Адам с детства знал, что подобный взгляд предвещает нотацию. Только этого ему сейчас не хватает.
— Думаю, ты не собираешься на ней жениться, — бросила Селия.
— Ты правильно думаешь. Мы даже не уверены, что это ее ребенок.
— А если ее? — Экономка смотрела на него, плотно сжав губы.
— Не надо, Селия. Я уже не маленький.
— Тогда не веди себя как маленький. — Она хлопнула дверью.
Ух! Такой рассерженной он ее давно не видел. С тех пор, как утащил у шофера ключи от машины и поехал кататься. А потом врезался в дерево. Отец, чье внимание Адам хотел привлечь, был слишком занят, чтобы прийти в полицию и забрать его. Это сделала Селия. Как она бранилась! Так же, как сейчас.
— Я, честное слово, не понимаю, почему ты рассердилась, — сказал Адам.
— Я сержусь, потому что мне нравится Кэти, а ты разбиваешь ей сердце.
— Это смешно. — Он пошел в кухню, Селия за ним. — Все это не имеет никакого отношения к сердцу. Она расстраивается, это понятно. Ситуация довольно-таки сложная.
