За пять минут до ядерной полуночи - [7]

Коржавцев все же успел выслужить минимально положенный двадцатник, получить весьма тощую – не для жизни, а для прозябания – пенсию, а поскольку в сорок с небольшим лет чичереветь в одиночку на шести сотках подмосковной дачи в маленьком, четыре на шесть, щитовом домике с крохотной верандой да со слезливой пенсией в первые дни каждого месяца не хотелось, он с головой окунулся в новый для себя мир бизнеса, который, как ему казалось, неплохо знал по своим долгосрочным загранкомандировкам. Но пещерный российский капитализм жил по своим волчьим законам, весьма далеким от цивилизованного западного предпринимательства. Первые шальные деньги, собственный офис в Хаммеровском центре Москвы, новая квартира в престижном районе столицы, шикарная тачка, коттедж недалеко от кольцевой автодороги, фитнес-клуб и большой теннис три раза в неделю ненадолго вскружили голову и коренным образом переиначили личностные установки и социальные ориентиры. В общем, живи, пока живется, до той поры, пока не помрется… Но беда безглазая – на всех кидается, а удача – ох как зряча, абы кому и надолго в руки не идет. Коржавцева, как и миллионы россиян, вмиг сгорбатил дефолт, начались разборки с бизнес-партнерами, денежные проблемы и даже криминальные «стрелки», из которых ему, слава богу, удалось выбраться живым, хотя и с существенными имущественными потерями. Самое лучшее, что он мог сделать в той ситуации, – так это «залечь на дно» и бережно проедать оставшуюся зачерствелую краюху своего еще недавно такого пышного и сладкого финансового пирога.

Из небытия выручили старые друзья по работе в разведке – предложили весьма непыльное место в пресс-службе солидной госкомпании «Военвнешторг», которая занималась посредническими услугами в сфере экспорта российских вооружений и военной техники. Здесь бывший полковник разведки пошел в гору. Помогли умение ладить с людьми, особенно с начальством, два языка, знание страноведения, прошлый опыт оперативной работы, предпринимательская изворотливость, хитрость и привлекательный, если не сказать больше, внешний вид. Вскоре его заметили и предложили должность в представительстве компании во Франции. Срослась и личная жизнь. Он женился на симпатичной, хотя и да-а-авно засидевшейся в девках, генеральской дочке – единственном ребенке в семье, ничего собой не представляющем, залюбленном, избалованном, капризном, а с возрастом и весьма амбициозном.

Новая работа в Париже, новые люди поначалу увлекли Коржавцева. Но интригующий эффект новизны и восторга жизни в одной из лучших европейских столиц с миллионом достопримечательностей, красот и соблазнов постепенно увял, а интерес, азарт и увлечение необычным делом вскоре уперлись в рутину: кипы никчемных бумаг, скучные, порою абсолютно пустые переговоры с представителями различных фирм и организаций, бесконечные увязки с Москвой сотен страниц контрактных документов, нудные встречи и проводы статусных гостей и представителей. Перспективные оружейные контракты или предложения по расширению кооперационных связей в интересах совместной разработки и производства современных образцов военной техники обычно вяли на корню, задушенные бюрократическими согласованиями и шифровками из Москвы, не поощрявшими активных контрактных решений и смелых креативных предложений в области военно-технического сотрудничества с зарубежными партнерами. Усугубляли ситуацию осторожность сверх меры и паническая боязнь руководства компании хоть на йоту отклониться от курса «политической линии» и нарушить какие-то мифические, поросшие мхом десятилетий военные и коммерческие тайны, которые для всех заказчиков российской продукции военного назначения уже давно были «секретами Полишинеля». Начальство в представительстве желало лишь одного: спокойно, без хлопот и приключений доработать свой срок, а будет возможность – остаться и еще на один. Это покрытое болотной ряской чиновное существование и вовсе свело «на нет» любое проявление инициативы, превратив жизнь Коржавцева в нудное, зачастую с утра до позднего вечера написание пустых бумажек, громко именуемых «анализ», «отчет», «справка», «запрос», «согласование» и т. д., и т. п. по каждому пустяку, по поводу и без повода. И только подписание контрактов да международные выставки вооружений и военной техники Евронаваль и Париж Аэрошоу, проходившие в парижском пригороде Ле-Бурже, Милипол в Экспоцентре, или Евросатори в Норд Вильпент, подобно брошенному в трясину камню, возвращали к жизни и будоражили эту застойную болотную тину. Единственное, что еще хоть как-то спасало клерка от рутины, так это прогулки по Парижу, улицы и площади, музеи и выставки, исторические места и достопримечательности французской столицы. Скрашивали жизнь и развлекали встречи с представителями зарубежных фирм, военными, журналистами и не дававшие помереть от тоски и скуки пресс-конференции, приемы, фуршеты. Был и еще один повод окончательно не впасть в ипохондрию от безысходности и уныния.

Вот и сейчас, вернувшись в Париж после отпуска, Виталий Коржавцев ждал и желал одного – ее звонка.

Мобильник ожил мариконовской мелодией «Чи Мэй» из кинофильма «Профессионал» только в третью субботу июня, ближе к полудню, когда Виталий бесцельно слонялся по Парижу, чтобы избежать очередной семейной свары по очередному, какому-то самому банальному и незначительному поводу.