За Путина, за победу - [48]
Также очевидна и задача власти этого не допустить. Тем не менее достаточный результат на текущем этапе для оппозиции - еще раз повторим - делегитимация выборов, которая должна быть оформлена внешним вердиктом высшей инстанции. Трудно представить себе, каковы должны быть внутренние проблемы оппозиции, чтобы такой вердикт не был бы им обеспечен заведомо. А далее, объявив де-факто президентские выборы и, таким образом, всю российскую власть нелегитимной, можно компенсировать проблемы оппозиции внешним давлением. Чего и следует ожидать.
Быль ли февраль 17-го революцией? Или февраль 90-го? А нынешний, 2012-го? Все не были. Все это так или иначе варианты «цветных» переворотов разной степени разобщенности. Переворот - это смена власти, революция и смена элит. Так называемые цветочные революции - это бунт элит против власти. Февраль 17-го: генералитет - все командующие фронтами, подавляющее большинство думских правых и либералов, великие князья скопом, все культурное сообщество, «союзники» при непосредственной организующей и направляющей роли своих посольств . Какая же тут смена?
Бунт элит - борьба за так называемые политические права, поскольку этими правами только они и могут пользоваться для воспроизводства себя как элиты. Революция - это всегда и везде социальная революция, это когда в политику грубо и грязно вторгается большинство, при этом уничтожая то, что элиты считают «политикой», их политические права, и в первую очередь их право на жизнь.
Февраль 90_го - тоже не революция. Тогда советская партийно_ государственная элита сливала страну с целью рассовать ее по карманам. Под прикрытием интеллигентствующих баранов на площадях, оказавшихся затем практически поголовно прямыми жертвами собственного демократического мычания. А вот социальной революции тогда быть не могло, для этого еще предстояло «слить» и «рассовать». Двадцать лет постсоветской революции -это тот путь, который был необходим для того, чтобы возможности социальной революции в России восстановились на добром досоветском историческом уровне.
Что теперь. Что бы ни говорили об особенностях конфигурации, движущих силах русских «февралей», удивительно очевидно тупое сходство, и в первую очередь основного наполнителя - массовой движухи. Все это суицидальное расстройство ярко описано «веховцами», дополнено Солженицыным, так что можно было бы и не повторять. Хотя есть внушающие оптимизм обстоятельства. Каждые следующие заметно хуже прежних. Советские интеллигенты - образованцы хуже и тупее русской интеллигенции, нынешний «креативный класс», пресловутые «интернет_ хомячки» - это уж вовсе тупые твари. Проиграть которым страну можно только обладая не менее грандиозной симметричной тупостью.
Тезис о том, что Советский Союз не сам распался, а был убит, хорош лишь частично. Если враг убил страну руками собственной политической элиты и с помощью ее собственной элиты интеллектуальной, он имел на это полное моральное право. Это и есть приговор системе. Наша нынешняя система при всей своей казалось бы слабости очевидным образом еще может сопротивляться. И она сопротивляется. Не в феврале 17_го, не в феврале 90_ го никто не мог вывести на улицы в защиту власти никого. Собственно, даже и не пытался. Эти люди на улицах - это, конечно, аванс. И аванс, конечно, не системе - аванс власти. И это свидетельство того, что микронной глубинной исторической памятью обладает у нас только «креативный класс»: амнезия -это, очевидно, творческая основа креатива. И наши шансы выжить в этой «революции на утичтожение» на самом деле достаточно велики. Они на самом деле гарантированы. Вопрос, какой ценой?
Как мы уже говорили, самое главное начнется после четвертого. Выборы уже объявлены нелегитимными всеми теми, кто взял на себя, причем на спрашивая ни у кого, кроме прогрессивной мировой общественности, право определять легитимность наших выборов. Это означает, что революция уже объявлена. Поясняю: это не означает, что она состоится. Но то, что она объявлена, анонсирована, обещана и раскручивается, - это факт. Бессмысленно играть в шахматы с людьми, которые объявили, что они играют в городки. Не надо никому рассказывать, что у вас тут шахматный турнир. Засмеют.
Собственно, на ближайший поствыборный период единственный вопрос -удержать «болотных» от силовой эскалации. То, что они будут к ней стремиться, - совершенно очевидно. Смысл законопослушных, внешне толерантных хотя бы с точки зрения общественного порядка действий для них исчерпан. Больше народу они уже не соберут, да и чисто количественный фактор становится вторичным на фоне противостоящей массы. Теперь «хомячки» вполне могут пойти на мясо в одноразовом порядке. И хорошо бы, чтобы «хомячки» это понимали. Но понимание не есть достоинство «хомячков».
Совершенно отдельный вопрос - это степень вовлеченности в «болотный» процесс людей, так или иначе связанных с властью и Кремлем. И способность этих людей организовывать не только скрытый саботаж, науськивание и управление уличной движухой, но и подталкивать те или иные кремлевские башни на легальные политические решения. В конце концов, сама так называемая политическая реформа, в виде стремительной и однозначной подачки «болотной», была легальным политическим решением, легитимирующим «несистемную оппозицию» и превратившим ее в более системную, чем оказавшиеся одномоментно шутами гороховыми системные кандидаты в президенты. Сегодня мы видим, как практически все эти кандидаты бегают за этой «несистемной оппозицией», пытаясь протиснуться в кадр со звездами политического подиума.
Большая Игра — название холодной войны XIX века. Большая Игра — холодная война замирает тогда, когда Россия, кажется, уже мертва и больше не поднимется. И возобновляется, когда Россия после очередной катастрофы все же поднимается.Сейчас говорят, что холодная война невозможна, и это действительно так: холодная война — удел равных. Для нее необходим паритет. Потому она и называется «холодной», что все в ней по правилам. Или хотя бы «по понятиям». Да, сейчас холодная война невозможна, потому что паритета не существует.
Наша политическая система — это имитация. Имитация, естественно, общепринятого «цивилизованного» либерального стандарта. Потому как иного в нынешней глобальной системе не положено. И хорошо, что имитация — потому, что оригинал ещё хуже. И хорошо, если мы это понимаем.Советская система, в известном смысле, тоже была имитацией и существовала более или менее стабильно, пока она это понимала. Заметьте: все демократизаторские наскоки на действующую систему построены по старой правозащитно-диссидентской модели: «Вот вы тут написали у себя — извольте выполнять!»Вот пока начальство отчётливо сознавало, что это не для того написано, чтобы выполнять, всё шло нормально.
Анархизм, шантаж, шум, терроризм, революция - вся действительно актуальная тематика прямого политического действия разобрана в книге Алексея Цветкова вполне складно. Нет, правда, выборов и референдумов. Но этих привидений не встретишь на пути партизана. Зато другие духи - Бакунин, Махно, Маркузе, Прудон, Штирнер - выписаны вполне рельефно. Политология Цветкова - практическая. Набор его идей нельзя судить со стороны. Ими можно вооружиться - или же им противостоять.
Николай Афанасьевич Сотников (1900–1978) прожил большую и творчески насыщенную жизнь. Издательский редактор, газетный журналист, редактор и киносценарист киностудии «Леннаучфильм», ответственный секретарь Совета по драматургии Союза писателей России – все эти должности обогатили творческий опыт писателя, расширили диапазон его творческих интересов. В жизни ему посчастливилось знать выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, поведать о них современным читателям и зрителям.Данный мемориальный сборник представляет из себя как бы книги в одной книге: это документальные повествования о знаменитом французском шансонье Пьере Дегейтере, о династии дрессировщиков Дуровых, о выдающемся учёном Н.
Животворящей святыней назвал А.С. Пушкин два чувства, столь близкие русскому человеку – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Отсутствие этих чувств, пренебрежение ими лишает человека самостояния и самосознания. И чтобы не делал он в этом бренном мире, какие бы усилия не прилагал к достижению поставленных целей – без этой любви к истокам своим, все превращается в сизифов труд, является суетой сует, становится, как ни страшно, алтарем без божества.Очерками из современной жизни страны, людей, рассказами о былом – эти мысли пытается своеобразно донести до читателей автор данной книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.