За пределом - [40]

— А что такое Нижний и Верхний город? — задал я может быть банальный вопрос. Всегда считал, что не знать не зазорно. Зазорно делать вид, что знаешь.

— Районы Сильверсайда. Нижний — это старый, ещё около порта располагается, верхний же почти весь центр, жилые районы и так далее. Это надо увидеть, сразу поймёшь разницу. И почувствуешь.

— И ты раньше там жил?

— Скорее работал. О, вон и Сирень идёт, — он быстро свернул тему, видимо, не горя желанием рассказывать более подробно. А я не стал допытываться дальше, ценя чужую частную жизнь.

Мы выехали за пределы города и углубились в леса по дорогам, которые густо окружали его. Но чем дальше отъезжаешь, тем меньше их становится. Часть из них становилась грунтовыми, а часть уже поросла до такой степени, что и дороги видно не было. Некоторые, даже асфальтированные, использовались настолько редко, что покрывались пылью и грязью, а в трещинах появлялась трава.

Причиной такого количества было прошлое Маньчжурии, а если точнее, её бурный рост. Появлялись всевозможные населённые пункты, строились дороги и так далее, а когда бурный рост прошёл, многое оказалось не нужно. Потому у нас существуют заброшенные деревушки, забытые неиспользующиеся дороги и многое другое.

По одной из таких забытых, но асфальтированных дорог мы и ехали.

В какой-то момент путешествия мне начало мерещиться, что меня везут, чтоб убить. Просто избавиться. Ведь я был свидетелем того, как они ограбили дом и убили человека, а теперь хотели избавиться от меня, как от отмычки. Да, эта мысль действительно посещала меня, однако я старался держать себя в руках.

Если бы они хотели так сделать, то сделали бы это ещё тогда, в заводах.

Или же они не хотели делать это при Алексе? Ну так он всё равно знает, что я с ними поехал. Не тупой, поймёт, что к чему. Так что версия о том, что меня хотят убить, пусть и была навязчивой, но не имела под собой никакого основания. Пока что.

Около часа мы углублялись в глухие леса приморья. Всю дорогу мы молчали. Сирень так вообще сначала была красной, как рак, и пыхтела без передышки, но со временем вроде как успокоилась.

— Так, вот здесь сворачивай, поедем в карьер.

Мы свернули с асфальта на тропу, выглядящую как две колеи. Проехали через густой лес и выехали к небольшому песчаному карьеру.

Судя по всему, сюда уже ездил кто-то пострелять. Возможно, как раз-таки они сами сюда и ездят. Тут уже был сделан и самодельный стол из широкой доски на двух бочках, мишень из таких же бочек с красным кругом на каждой, разные банки, бутылки и даже манекен, правда, уже весь буквально разорванный пулями.

— Итак, теоретический стрелок, — начал Малу, когда мы выгрузились из машины. Он вытащил три пистолета, два автомата и дробовик из сумки на стол. — Первое правило — не направляй оружие на человека, если не собираешься его убивать или угрожать ему. За это можно получить по ебалу или пулю. Понятно?

— Да.

— Отлично, — кивнул он. — Держи и стреляй по тем бочкам. Покажи, чо умеешь.

Он протянул мне самый обычный «Кольт 1911».

Я осторожно принял его в руки, почувствовав приятную тяжесть оружия. Естественно, я видел, как выглядят пистолеты, знал, как перезаряжать, где примерно находится предохранитель, как менять магазин и так далее. Мне кажется, что в наше время все знают, как выглядит пистолет и как им примерно пользоваться. Всё-таки мы не дети пещер.

Я поднял его одной рукой, прицелился и нажал на курок.

Сухой щелчок.

Я слегка удивлённо посмотрел на пистолет, вроде и предохранитель снят же, тогда почему нет выстрела? Может… Я вытащил магазин, который оказался пуст.

Я посмотрел на Малу.

— Магазин всегда проверяй перед делом, — он мне толкнул коробку с патронами. — За тебя это никто делать не будет. Зато с радостью пристрелят.

— Я, честно говоря, думал, что он заряжен, — признался я, вытаскивая магазин.

— Потому что я тебе его дал? — усмехнулся Малу. — Я дам тебе совет. Бесплатно. Никому не верь. Каждый может предать. Второе — проверяй перед делом свой ствол сам. Никогда не полагайся на других в нашем бизнесе. И держи пистолет двумя руками, ты идёшь на дело, а не выёбываться.

— А есть дело на примете?

— А ты хочешь выпустить кому-нибудь мозги наружу?

— Эм… — в этот момент я слегка замялся. — Если выхода не будет, хотя хотелось бы без такого.

— Нет-нет, парень, ты не понимаешь, — покачал он головой. — Когда ты в деле, выход-то всегда один. Вперёд ногами в ящике. Если надо, ты стреляешь. Никаких «если выхода не будет». Берёшь и валишь, если тебя говорят это сделать. Съехать на деле тебе не получится. Я ясно выражаюсь?

— Более чем, — кивнул я.

— Это не игра, Тара. Ты закосячишь — все закосячат. А если все закосячат, то пизды пробьют мне, а я уже пробью её тебе, улавливаешь?

— Да.

— Вот и чудно. В любом случае тебе придётся убивать, иначе быть не может в нашей компании. Однако если ты что-то запорешь, если ты не выстрелишь, когда тебе скажут или когда это будет необходимо, по любой причине — от коликов в животе до жалости… — его взгляд был холодным, без каких-либо эмоций и жалости к кому-либо. — Выстрелю уже я. И не только в того, в кого ты не смог, но и в тебя. Я не угрожаю, просто хочу, чтоб между нами не было недопониманий.